Я в шаге от агрессивной выходки, сильнее сжимаю пальцами черенок лопаты. Сейчас я за собственные действия не отвечаю. Прицеп, значит, из детдома?!

— Сама напросилась… — рыкнув, иду к калитке.

Анька, похоже, не сильно верит, что я могу её лопатой отходить, и отступать не собирается. Стоит вся из себя городская фифа, ручки на груди сложила, улыбка на губах ехидная.

— Ты что творишь?! — орёт Анька, а я замираю.

Её эмоциональный крик адресован не мне — Васе. Откуда он тут взялся — не понимаю. Парень стоит в нескольких метрах от джипа, в руке у него алюминиевая миска с куриными яйцами. Васька расстреливает «снарядами» бликующую на солнце мордатую иномарку Ани.

Моя бывшая подруга забывает, что она вся из себя фифа, и гоняет нашего дурачка по улице, а он ржёт и умудряется добавлять по уже неплохо изгаженному джипу.

— Лерка! — с задорным криком и лыбой до ушей Вася перепрыгивает забор и юркает ко мне за спину.

Ситуация из трагичной превратилась в комичную. Убить Аньку я уже не хочу.

— Придурок! — она дёргает запертую калитку. — Иди отмывай машину!

— Езжай давай отсюда, — бросаю Ане, и мы с защитником идём в дом.

Не подходя к окну в комнате, я наблюдаю за Анной — обзор шикарный. Она злая, психует, пытаясь стереть с лобового стекла яичные следы, но только хуже размазывает. Ещё и соседский бобик докопался до Аньки конкретно, едва за лодыжки не прихватывает. Моей бывшей подруге ничего не остаётся, как уехать.

— И зачем ты Анькин джип яйцами закидал? — оборачиваюсь и с упрёком смотрю на Ваську.

Но сердиться у меня не выходит — улыбка сама лезет на губы.

— Она тебя обижала, — косматый парнишка пожимает плечами, — а я дурак. Что с меня взять?

Философский вопрос от Васи вводит меня в ступор. На мгновение кажется, что он такой же дурак как я бизнесвумен. Но нет, конечно, это же Васька. Я его сто лет знаю.

***

Вечером я нянчусь с двумя детками. Ну как нянчусь?.. Сижу в кресле с телефоном, пытаюсь разобраться с мобильным интернетом, а Маша с Борей на ковре с игрушками возятся. Мне только иногда приходится вмешиваться, когда спорить начинают. Но это не напрягает. А вот интернет… М-да, гаджеты и я несовместимы.

Шура намекнула, мол, сериал у неё надолго, поэтому я планирую покормить детей и уложить их спать. Буду наслаждаться одиночеством — книгу почитаю, кофейку выпью. Соседка своего малого заберёт поздно, а больше я никого не жду. Есть, конечно, опасения, что дикий папочка объявится, но я запрещаю себе об этом думать. Мысль материальна и всё такое.

Откладываю изрядно подпортивший мне нервы смартфон и смотрю на Машу с Борей. Хорошо играют, и никого им не надо. Я бы хотела, чтобы у меня были двое погодок. Вздыхаю, а под горлом стоит комок обиды. Сама я не рожу, взять ещё одного ребёнка сейчас не выйдет. В общем и целом мысли в голову лезут мрачные…

Если вспомнить, на каких моральных каруселях я прокатилась, когда мы с Глебом удочеряли Машу, то вообще ничего не хочется. Ужасное было время. Я постоянно на нервах из-за бюрократической волокиты, в страхе, что мы не подойдём для удочерения, ещё и муж добавлял. Глеб вроде поддерживал меня, но при этом я слышала упрёки — «Не можешь родить. Что ты за женщина такая?» Ничего общего с реальным положением дел унижения не имели. Глеб детей не хотел — это я сейчас отлично понимаю. Непонятно другое — зачем он согласился взять ребёнка в семью? И что ему сейчас от меня нужно?

За окном рычит «УАЗ» — за пару дней я научилась безошибочно отличать его от других марок машин. Приехал, блин. Снова у нас ночевать собирается?

— Привет, — Ян заходит в комнату. — Целый детский сад, — задумчиво смотрит на играющих детей.