Начал думать, где бы ещё чего урвать. Вспомнил про медсекцию, рванул осматривать близлежащие помещения, по идее должна быть рядом с жилыми кубриками. Как оказалось, так и есть, нашел быстро.

Помещение медсекции было небольшим, стояла всего одна капсула и шкафов было раз-два и обчелся, к сейфу даже не полез, все, что в сейфах, считалось общекорабельной добычей, и за такие шалости могли отправить прогуляться в космос в скафандре. Да-да, в скафандре, чтобы за 18–20 часов, на которых хватит трех регенерационных картриджей кислорода, прочувствовал всю глубину своего поступка.

Трофеями можно было брать личные вещи экипажа и то, что не прикручено. Можно еще было брать тела убитых врагов, чтобы сдать доктору на потрошение, ну там нейросеть, имплантаты, которые потом продавались, а бабки пилились пополам. Но тут была лотерея, если нейросеть была дрянная, то можно было и задолжать доку.

Короче, шерстил я только шкафы. Попались два полных контейнера с какими-то ампулами. Решил, что в хозяйстве сгодятся, док определит, что это.

Поступил сигнал эвакуации, нам всего 15 минут дали помародерить.

Когда высадили абордажников на рейдер, Гном взял меня с собой, контролировать стыковку с трофеем.

Это было нечто, как здоровенный «Гусь», с помощью силовых полей, подтягивает совсем не маленький эсминец. Тот выглядел, как клин или усеченная острая пирамида, только в районе маршевых двигателей спрямлялся.

Когда корабли плотно соприкоснулись, ну не совсем плотно, мешали купола орудийных башен на эсминце, пришлось загонять контейнеры, набитые металлоломом, как прокладки, оказывается, стармех с капитаном все предусмотрели заранее и тащили их с собой. А я-то думал, для чего столько контейнеров в трюме, между которых мы тренировались с абордажниками, если мы идем в рейд. Тут уже все прояснилось.

Дальше мы с Гномом устанавливали и крепили фиксирующие груз балки в спецпроемы нашего корабля, а потом с помощью тросов притягивали эсминец накрепко. Я, конечно, сомневался в надежности крепления, но Гном объяснил, что тросы свиты из мономолекулярного волокна, и на них поднимают планетарные лифты. Если что и вызывало у него опасение, то это крепость контейнеров.

– На первое время сойдет, – заявил он. – А там перекрепим.

Пластались с этим крепежом часов шесть. Когда наконец закончили, «Гусь» стал потихонечку разгоняться. Во-первых, вес прибавился значительно, во-вторых, чтобы не растрясти крепления.

Соседи тоже уже закруглялись, двое вперед нас пошли на разгон.

Все разлетались в разные стороны, чтобы следы запутать, как говорится – рейд рейдом, а табачок врозь. Капитаны друг другу не доверяли. Пока была общая цель, держались вместе, когда дело касалось трофеев, тут каждый сам за себя. Да и как боевые единицы корабли сейчас мало что собой представляли, скорости и маневренности никакой, до трети орудий перекрыто грузом. Так что даже если бы все возвращались вместе, то настигни их тот же крейсер с эсминцем, то сушите весла. По этим причинам мы улетали в другую сторону от удаляющихся кораблей.

После трех прыжков капитан решил, что пора перекрепить добычу.

По любимой привычке пиратов спрятались в астероидном поясе. Отцепили трофей и начали со стармехом демонтировать орудийные башни с одной широкой плоскости эсминца.

Гном светился от счастья. Причина была в комплексе ремонтных дронов шестого поколения, который он нашел на эсминце. Конечно, это не личный трофей, но работу он облегчал здорово. В комплексе был дрон-прораб, оснащенный искином, которому выдавалось задание на ремонт или демонтаж, а он уже сам распределял работу и руководил остальными пятью дроидами.