Сипам, впрочем, тоже.

Над головой мелькнула огромная тень, и Чарльз едва удержался, чтобы не пригнуться.

- Живых они не тронут, - его страх не остался незамеченным. Впрочем, глядел Эдди без насмешки, за что Чарльз был ему благодарен. – Разве что ослабеешь крепко. Вот слабых добивают. Если койоты или волки не успеют раньше.

По спине поползла струйка пота.

И что-то мерзонькое очнулось в душе, нашептывая, что Чарльзу вовсе не обязательно ехать самому. Зачем? Можно ведь нанять… предложить больше денег. Или еще что-нибудь. Денег у него хватает. А стало быть…

Он отряхнулся и воды глотнул.

Теплая.

И сладкая.

- Спасибо.

- Ничего. Это по первости так, - Эдди флягу принял и убрал на пояс. – Сюда многие приезжают.

- Сюда?

- В город. Он ведь не зря Последний путь, там дальше Дикие земли. Вот и кажется многим, что там свобода. И творить можно, чего душе угодно. И счастье. Или богатство. С богатством-то проще, там хотя бы быстро понимание приходит, что золота тут, конечно, можно найти, да только проблем на задницу куда скорее.

Эдди сплюнул.

- А вот с романтиками хуже… эти до последнего… помирают, но верят в лучшее будущее.

- Разве это плохо? – уточнил Чарльз, скорее ради поддержания беседы, чем из желания поспорить.

В молчании просто остро осознавалась собственная неуместность.

- А чего хорошего?

Эдди, кажется понял, для чего этот разговор.

- На деле-то выходит или шею человек свернет по-за дури собственной, или выживет и дурь эту будет другим насаживать. Он, как твой этот… Змей.

- Не мой он.

- Не важно, - Эдди задрал голову и прищурился, пытаясь выглядеть что-то там, в высоте. – Главное же ж тоже он, строил, за идею. А вышло что?

- Что? – уточнил Чарльз.

- Не понятно что,  - он махнул рукой. – Милли, ты как?

- Нормально, - Милисента уселась на камень и вытянула ноги. Ноги были длинными, но Чарльз изо всех сил старался не пялится. Как-то оно невежливо, да и понято может быть превратно. – Парит сегодня. К грозе.

Чарльз поглядел на небо. Небо было чистым и прозрачным, и даже тени хищных птиц казались размытыми, неявными.

И какая гроза?

- Будет, - подумав, согласился Эдди. – Но и лучше, глядишь, в грозу и не погонят.

- А могут?

- Могут. Их земля. Их правила.

Чарльз заскрипел зубами.

Правила… был ведь закон. Императорский. Кодекс, что уголовный, что мировой, которому обязаны были подчиняться все граждане Свободных штатов, да только что-то подсказывало, что горам и людям, в них обретавших, плевать было еще и на кодекс с законом вместе.

- Но в грозу не принято. Или в снегопад. Или еще если чего приключится, - Эдди присел рядом. – Ноги разомни, а то судорогой сведет. Милли! Намажь ему рожу.

- Не надо!

- Обгорел весь, - ласково произнес Эдди.

Чарльз осторожно потрогал свое лицо. И ничего не почувствовал, разве что щеки горячие и нос немного чешется.

- На от, - Милли кинула на колени банку. – Мажь погуще, а то облезешь.

Спорить Чарльз не стал.

А хотелось.

Вскочить. Высказаться… резко высказаться. Потребовать почтения. Уважения. И… и он молча открутил крышку. Бальзам был густым и пах травами. И в прикосновении холодил. Прохлада эта проникала сквозь кожу, успокаивая.

В самом деле, что это он.

- Приспособишься, - ободряюще сказал Эдди и по спине хлопнул. От души. Чарльз даже пополам согнулся, но выдержал. А Эдди столь же оптимистично добавил: - Если выживешь, конечно.

- Очень… - произнес Чарльз сквозь сцепленные зубы. – Хотелось бы.

…узкая тропа поднималась выше и выше, и в какой-то момент Чарльзу даже показалось, что еще немного и они выберутся на самую вершину этих треклятых гор, которые расступились, но ровным счетом для того, чтобы места хватило на одну тропу. И пока ехали, Чарльз не мог отделаться от мысли, что с гор этих станется сдвинуться.