– «Жизнь – сука, жена – тоже».

– Что это за фигня? – поморщилась Лула.

Сейлор заржал:

– Это наклейка на кузове пикапа перед нами.

– Какая мерзость. Такие чувства не следует выносить на люди. Это уже Билокси?

– Уже скоро. Сначала найдем парковку, а потом пойдем перекусим.

– У тебя есть что-нибудь на примете?

– Нам лучше держаться в стороне от дороги. Никаких «Холидей-Инн», «Рамада» или «Мотель-Сикс». Если Джонни Фэррагут у нас на «хвосте», он первым делом сунется туда.

Они проехали табличку «Въезд в Билокси».

– Как насчет вон того? – предложила Лула. – «Хозяйка старого южного отеля».

– Больше похоже на «Козявку старого южного отеля», – пошутил Сейлор. – Рискнем.

В холле пахло жареными цыплятами, под огромным вентилятором на стульях сидели трое старичков, они смотрели какое-то шоу по большому черно-белому телевизору. Все трое дружно обернулись на вошедших Сейлора с Лулой. Рядом с телевизором стоял горшок с каким-то растением с огромными листьями, похожим на коноплю.

– Когда я был маленьким, – прошептал Сейлор Луле, – мой дедушка показывал мне фото своего папы на слете ветеранов армии конфедератов. Эти чудные старикашки напомнили мне те фотографии. Если б у них были длинные седые бороды, они б выглядели в точности как те старые солдаты в дедушкином альбоме. Если верить дедушке, к тому времени, когда была сделана фотография, все уцелевшие произвели сами себя в генералы.

Комната была маленькая, но зато дешевая, всего шестнадцать долларов. Штукатурка на стенах и потолке осыпалась, в углу стоял древний телевизор с огромными, как уши кролика, динамиками. На журнальном столике – четыре пластиковых стакана и розовый керамический кувшин. В другом углу – бурый допотопный письменный стол, а посередине комнаты – огромная кровать с выщербленным изголовьем. Лула содрала покрывало, похожее на грязное кухонное полотенце, швырнула его на стол и растянулась на кровати.

– Ненавижу эти покрывала в отелях, – заявила она. – Их сроду не стирали, а мне совсем не нравится лежать в чужой грязи.

– Ну-ка, глянь на это, – сказал Сейлор.

Лула поднялась с постели и выглянула в окно. Она заметила, что стекло треснуло в двух местах.

– Что, милый? – поинтересовалась она.

– В бассейне нет воды. Только сухое дерево валяется, должно быть, разбило молнией.

– Ну и махина. Похоже, когда-то здесь дела шли куда как лучше.

С шоссе перед отелем доносились автомобильные гудки.

– Здесь много военных, – заметила Лула.

– Пойдем-ка подкрепимся, солнышко. А то уже темнеет.

После ужина Сейлор с Лулой отправились прогуляться по пляжу. Полная луна отбелила песок до мертвенной бледности, а залив превратила в мятую красную тряпку. Лула сбросила туфли.

– Ты вправду считаешь, что мама послала Джонни Фэррагута за нами?

– Ну если кого и послала, то точно его, милая.

Неспешно накатилась волна, омыв Луле ноги. Несколько минут они брели молча. Тишину нарушали только плеск волн да гул машин, мчащихся по дороге.

– Думаешь, он нас найдет? – спросила Лула.

– Кто? Джонни?

– Ну да.

– Может. А с другой стороны, он скорее Элвиса отыщет.

– А ты не веришь, что Элвис еще жив? – поинтересовалась Лула.

Сейлор рассмеялся:

– Не больше, чем в то, что Джеймс Дин – морщинистый, скрюченный, спятивший, старый хрыч, доживающий свой век в доме престарелых в Индиане.

– Но ты вспомни все эти странные вещи. Вроде того, что труп был короче, чем Элвис в жизни, и весил меньше?

– Да все это фигня, лапочка, байки «желтых» журнальчиков.

– Ну, в общем, Элвиса можно понять. Если он жив и решил залечь на дно.

– Он и лежит вполне себе на дне, – хмыкнул Сейлор. – Футов на шесть глубже нас. Не забивай ты себе голову этой ерундой.