Его определили в 332-ю истребительную группу – подразделение, целиком состоявшее из чернокожих. Процесс отбора был настолько строгим, что в конце концов в 332-ю попали исключительно профессора, священники, доктора, адвокаты – и все эти незаурядные люди вдобавок демонстрировали задатки первоклассных пилотов. Поскольку ни одно авиационное соединение за океаном не желало принимать чернокожих пилотов, их группа многие месяцы оставалась в Таскеги, не имея никаких других занятий, кроме тренировочных полетов. Они налетали втрое больше любой обычной группы, и, когда в конце концов летчиков все же перевели на базу в Италии, их группа, получившая название «Одинокие орлы», произвела эффект разорвавшейся бомбы.

На своих «сандерболтах» они летали над Германией и над Балканами и участвовали в самых сложных операциях. Истребители произвели свыше пятнадцати тысяч вылетов, и ни один – ни один! – сопровождаемый ими бомбардировщик не был сбит самолетами люфтваффе. Когда об этом стало известно, бомбовые подразделения начали просить, чтобы их самолеты сопровождали именно парни из 332-й группы.

Одним из лучших летчиков был Эрл Сэндерсон, который закончил войну с пятьюдесятью тремя «неподтвержденными» сбитыми самолетами противника. Неподтвержденным их число было потому, что учет не велся – из опасения, что у черных пилотов результаты могут оказаться лучше, чем у белых. А результат Эрла ставил его выше всех остальных американских пилотов, за исключением Джетбоя, который был еще одним сплошным исключением из множества правил.

В тот день, когда Джетбой погиб, Сэндерсон вернулся домой с работы, подхватив, по его мнению, сильный грипп. На следующее утро он проснулся черным тузом, приобретя способность летать, по-видимому, одним усилием воли и развивать скорость до пятисот миль в час. Тахион назвал это умение «проекционным телекинезом».

Эрл тоже оказался крепким орешком, хотя и не таким, как я: пули тоже отскакивали от него. Но артиллерийские снаряды могли его ранить; и я знал, что его страшит возможность столкнуться в воздухе с самолетом. Кроме того, он мог создать перед собой стену силы, нечто вроде распространяющейся ударной волны, которая сметала все на своем пути.

Прежде чем дать знать о себе миру, Эрл пару недель испытывал свои таланты, летая над городом. Когда он наконец показался на глаза людям, мистер Холмс был одним из первых, кто ему позвонил.

Я познакомился с Эрлом на следующий день после того, как мы с мистером Холмсом подписали контракт. К тому времени я уже переехал в одну из гостевых комнат в его квартире и получил запасной ключ.

Я узнал его сразу.

– Эрл Сэндерсон! – воскликнул я еще прежде, чем мистер Холмс успел представить нас друг другу, и пожал ему руку. – Очень много о вас читал, когда вы еще играли за «Рутгерс».

Эрл воспринял мои слова совершенно спокойно.

– У вас прекрасная память, – только и сказал он.

Мы расселись, и мистер Холмс официально объявил нам, чего он хочет от нас и от остальных, которых рассчитывал набрать позже. Эрлу не очень понравился термин «туз», означавший лицо, наделенное полезными способностями, – в противовес «джокеру», как называли тех, кого вирус обезобразил. Он боялся, что подобные термины приведут к возникновению среди тех, кто заразился дикой картой, классовой системы, и не хотел, чтобы мы очутились на верхушке новой социальной пирамиды. Мистер Холмс дал нашей команде официальное название – «Экзоты за демократию», или ЭЗД. Нам предстояло стать зримым олицетворением американских послевоенных идеалов, придать вес американской попытке перестроить Европу и Азию, продолжить борьбу против фашизма и нетерпимости. Короче говоря, Соединенные Штаты собирались создать Золотой век. А нам предстояло стать его символом.