В Гаагу Филипп Голобейко прилетел за час до полудня. На такси добрался до центра города, побродил по узким мощеным улочкам, пересек несколько таких же мощеных площадей. Но ни площади, ни старинные здания, ни позеленевшие от времени бронзовые скульптуры не произвели на него впечатления. Столица королевства тюльпанов ему не понравилась. Может быть, причиной этому была погода. Над городом, цепляясь за шпили костелов, тянулись угрюмые облака, с недалекого моря на улицы пробирался сырой, непривычный русской душе ветер. Филипп поежился и остановился, раздумывая, что делать дальше. Поднял глаза и увидел, что стоит рядом с вокзалом. Он сел на поезд и через два часа оказался в Амстердаме.

Здесь было еще неуютнее, чем в Гааге. Над крышами домов, шевелясь словно медузы, плыли тяжелые тучи и сеяли мелкий дождь. У Филиппа не было зонта. Втянув голову в плечи, он прошел к тротуару, где стояли такси, и попросил отвезти его в отель. Взяв номер, он опустился в кресло и впервые за последнее время почувствовал себя совершенно одиноким. Доллары лежали у самого тела, он ощущал их кожей, но они не грели. В душе была жуткая пустота, в глазах – полная безнадежность. Он был один в чужой стране с чужим языком, чужими привычками, даже с чужой едой. Он был никому не нужен.

Филипп подошел к окну, отодвинул штору. Мелкий дождь, не переставая, продолжал сыпать мокрую крупу. Черепичные крыши домов из красных превратились в темно-бурые. Издалека донесся прощальный гудок корабля, отчаливающего от пирса. Филипп отвернулся и закрыл глаза. Впервые в жизни ему захотелось напиться от тоски.

Он вышел в коридор, по широкой лестнице, застеленной толстой ковровой дорожкой, спустился на первый этаж, прошел в ресторан. Он был почти пуст. За столиком недалеко от входа сидела одинокая девушка. Истосковавшийся по человеческому общению, Филипп подошел к ней, спросил по-английски, можно ли сесть за ее столик. Она подняла на него большие темные глаза и пожала плечами. Филипп сел. У девушки было красивое лицо. Филипп обратил внимание на высокий лоб, тонкий, словно выточенный нос с нервными, трепещущими ноздрями, сочные, выпуклые губы.

– Скажите, здесь всегда так пасмурно? – кивнув на окно, снова по-английски спросил Филипп. Он уже убедился, что почти все голландцы знают английский.

– Ich nicht ferstejn, – ответила девушка и повернулась к официанту, который нес ей кофе на маленьком подносе.

Подождав, пока официант поставит кофе и отойдет от стола, Филипп спросил:

– Не поужинаете со мной? Я не люблю сидеть за столом в одиночестве.

Девушка решила, что незнакомец не понимает по-немецки, поэтому сказала по-русски:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Услышав русскую речь, Филипп так удивился, что девушка сразу обратила на это внимание.

– Вы знаете русский? – спросила она.

– В некотором роде да, – ответил Филипп.

Девушка оказалась русской немкой. Родилась и выросла в Казахстане, но пять лет назад вместе с семьей эмигрировала в Германию. Однако за все эти годы так и не привыкла к немецким порядкам. Поэтому перебралась в Голландию. Сейчас живет в небольшом городе Харлем недалеко от Амстердама. Имеет маленькую фирму по поставке цветов в Россию. Сюда приезжала по делам, через два часа ей надо возвращаться в Харлем.

– В этом ресторане готовят хороший кофе. Поэтому и зашла сюда, чтобы скоротать время, – сказала девушка.

– Меня зовут Филипп, – сказал Голобейко. – А вас?

– Надя Хольман, – ответила девушка.

– Не поужинаете со мной? – теперь уже по-русски спросил Филипп. – Я не люблю сидеть за столом один.

– А почему бы и нет? – засмеялась Надя. – Я так давно не говорила по-русски.