Но он был именно таким. И чем больше она узнавала его, тем больше понимала, что обычно он сдержан вплоть до стоического молчания. Что только самым близким людямЛео доверяет поток своих мыслей, произнесенный тихим и хрипловатым голосом. И сейчас напоминание о том, как тщательно он контролировал себя, и как это означало, что он часами мог изучать ее тело, чтобы понять вещи, о которых она сама не догадывалась; что, когда он решил остаться с ней жить на ранчо, она знала, что он обдумал это решение очень хорошо; и что этот же самый самоконтроль, скорее всего, заставил его исчезнуть, как призрак в тумане.

– Вполне может быть, что я еду на арабском скакуне, – сказал Терри ни с того ни с сего, проводя двумя пальцами по своим запыленным усам. Он упорно вел свою лошадь к передней части группы, а Лили упорно просила его вернуться в строй.

– Калипсо – американская квортерхос, – радостно перебила его Николь.

– Учитывая, что в древние времена, – продолжал Терри, не обращая на нее внимания, – арабские скакуны предназначались только для мужчин.

– Ты что целыми днями выдумываешь всякую ерунду? – спросила Ник. Очевидно, она уже вступила в фазу усталости от той чуши, которую несут гости. Прошло меньше двенадцати часов. Это новый рекорд.

– Это не ерунда. – Терри сделал длинную паузу, чтобы прочистить горло, и выплюнул густой ком мокроты. – Арабская порода – единственная чистокровная, которая осталась.

– Что ты… нет, – это было первое, что Лео сказал за несколько часов. – Есть много других чистокровных пород, Терри.

– Он прав, – сказала Николь под впечатлением от его познаний.

Уолтер повернулся в седле так, чтобы оглянуться на него:

– Откуда ты это знаешь, Лео?

Взгляд Лео на мгновение метнулся к Лили, а затем в сторону:

– Я… ну…

– Ослабь поводья Калипсо, Терри, – прервала она, спасая их обоих. Но она с облегчением обнаружила, что Лео не рассказал своим друзьям о том, что произошло между ними много лет назад. Она подозревала, что со временем остальные трое догадаются об этом, но чем дольше они не будут сплетничать о ней и смотреть на нее другими глазами, тем лучше.

Терри раздраженно вздохнул:

– Калипсо – кобыла, которой нужна сильная рука.

– Она моя лошадь, – напомнила ему Лили, – и ты ослабишь поводья, иначе остаток пути пройдешь на своих двоих.

– Сегодня у нас самый короткий день верховой езды, – сказала Ник, нервно взглянув на Лили и Лео, а затем обратив внимание на остальных членов группы, – отчасти потому, что вы сильно устанете. Мы дойдем до стоянки примерно через милю или около того.

– Еще целая миля? – захныкал Брэдли, пытаясь найти удобное положение в седле. – Я уже не чувствую своих яиц.

Стоило ему это произнести, как они обогнули поворот, и вдали показался их лагерь на вторую ночь, от вида которого захватывало дух: резкий выступ волнистой блестяще-красной скалы, укрывающий небольшое открытое пастбище с красноватой землей и пучками колючей полыни. Лили прищурилась, чтобы разглядеть четыре тюка сена со свежими мишенями для соревнований по стрельбе из лука и еще четыре с торчащими железными рогами для лассо. В запертом сундуке неподалеку лежали четыре замка, которые нужно было взломать, четыре книги с шифрами, которые нужно было разгадать, и четыре головоломки.

Обычно это был самый любимый день Лили. Первый полный день на свежем воздухе и в окружении нереального пейзажа. Все были в восторге от поездки, но с радостью слезали с лошадей спустя всего пару часов. Гости привыкали к мысли, что все это было ради удовольствия, и готовились к приключениям до самого конца. Сегодняшний ужин, чили с кукурузным хлебом, был фирменным блюдом Лили. Ей нравились игры, нравилось наблюдать за гостями с их новорожденной уверенностью в себе, нравилось дружеское соревнование. Но в этот раз ее охватил смутный страх, потому что, что бы Терри ни думал по поводу грядущих игр, он ошибался. Возможно, он просто никогда не видел Лео в этой стихии.