Обычный мужчина.. С обычной дамой..

Но вместе – не суждено..

Настолько.. Что прочерк в совместных датах..

Немалых.. Чего таить..

А осень сильно была поддатой..

И требовала – налить..

А в воздухе слово «прощай» повисло,

В бокалах качался свет..

Все было легко.. Не считая мысли:

Любви

в целом мире

НЕТ

Ни слова о любви… Мороз. Январь.

И тонет город в шепоте снегов.

Шептали кавалеры дамам встарь

так про…

Нет. Ничего… Январский воздух чист.

Любой романтик наломает дров,

Когда к нему в окно, как теплый бриз,

В январский холод постучит…

Нет. Ничего… А в городе огни.

В нем каждый исполнения готов

желаний ждать. Да только все они…

Да.

Про любовь…

Любовь…

Любовь.

Любовь!

Я рождественским снегом буду

тихо падать на города

в день, когда ты меня забудешь

навсегда-навсегда-навсегда…

В час, когда кто-то с верой в чудо

ляжет спать, не задув огни,

я рождественским снегом буду

засыпать ушедшие дни…

Для того лишь, чтоб ты на снежный

город глядя, подумал: «Нет,

я скучаю по ней, как прежде…

И люблю рождественский снег»…

Островок привокзальный пуст.

От кого ты бежишь опять?…

Провожает друг. Это плюс.

Минус – хочет тебя обнять.

И не так, чтоб взбодрить: «Лети!

Выше клюв, птица, выше клюв!»

Чтобы просто НЕ отпустить,

Чтобы тихо сказать «люблю».

Ну откуда боязнь сетей

У подстреленных много раз?

Скольких ваших после потерь

Вольный ветер добил – не спас.

Ну к чему этот миф «друзья»?

Кто-то пользует, кто-то ждет,

Спит и верит, что все не зря,

Наставляет на грудь ружье.

Не навылет. Застрянешь в нем

Птицей северной, сотней пуль

Под его несчастным ребром,

Он ведь тоже в тебе. Не жуль.

Убежать? Ну попробуй, что ж.

В юбилейный двадцатый раз.

Ведь проверено – не уйдешь

От себя, хоть на стену лазь.

Дура, думаешь – «отпишусь»,

Ты ведь – опытный рифмоплет.

Слишком гордая – спорный плюс,

Его из меня по частям вынимали,

Как плод с пороком.

Я днями лежала под одеялом,

Дышала плохо.

Синела, бледнела, плевалась ядом,

Стекала пеной.

А он в это время бродил во взгляде,

Бежал по венам.

И доктор кричал надо мной медсестрам:

«Скорей зажимы!»

И тыкал мне в грудь чем-то острым-острым.

Все время мимо.

А тот, что по венам стекла осколком —

впивался в сердце…

И чудилось, он поправлял мне челку,

Просил раздеться…

Руками холодными под халатом

Гулял и взглядом,

Но доктор меня возвращал в палату

Вечер ноябрьский – ниток клубок шерстяных.

Колючий и серый. Как там у вас..?..Не знаю.

Хочешь? свяжу тебе теплый без грусти стих.

Две лицевых, две изнаночных… Лицевая.

Хочешь с узором? На улице – первый снег…

Спицы души набирают чуть слышно петли.

Как это здорово – есть на земле человек…

Твой человек. Где-то там – за зимой и ветром.

Хочешь свяжу тебе так, чтоб на все времена..?..

Что-то такое, о чем не мечтают в тридцать :

Город холодный. Мой. И моя страна.

Я согреваю руки в твоих рукавицах.

Я согреваюсь взглядом твоим и вот

/это ли дети лет в 5 называют чудом?/

Кто-то Оттуда впускает бабочек /не в живот/,

В город под снегом. В город больной простудой.

В город забытый чувствами и весной.

В город залегший в спячку до марта-мая.

Хочешь свяжу тебе теплое, нежное» мой»..?..

Две лицевых, две изнаночных… Город тает.

А снег не шел… Он танцевал. И таял…

Па на ресницы, губы, щеки, пальцы…

Ты так смотрел, как будто я – святая…

Шептал: «Не уходи. Побудь. Останься,

пожалуйста. Когда теперь мы снова…?»

Прости мне, Бог, ворованное счастье,

Я, никогда не бравшая чужого,

Скажу ему назавтра нежно «Здравствуй»…

Не трону рук, не назову любимым…

Но буду ждать… Цветы… Слова… И губы…

Мы просто коротаем наши зимы…

Мы просто…

Любим.