– Это что, магия? – удивился Боинк.

– Нет, друг мой. – улыбнулся смекнувший Рооде. – Это некромантия.

Внезапно рана Вадзе стала затягиваться на глазах. Его рана начала самоисцеляться. Через минуту от раны не оставалось и следа. Мерхильд встал, вытер окровавленную ладонь о черный плащ и подошел к отряду.

Отряд невольно вздрогнул. Волосы Мерхильда стали абсолютно седыми, а его лицо сделалось гораздо старше.

– Что за чертовщина? – попятился Боинк.

– Это некромантия. – серьезно ответил Мерхильд. – Невозможно играть с силами жизни и смерти без последствий. Это была крайняя мера, на которую я пошел из вынужденной необходимости. Когда некромант бросает вызов силам природы, самому порядку жизни и смерти, природа может ему помочь. Но у этой помощи всегда есть цена.

– Ты пожертвовал собственной жизненной силой ради Вадзе! – воскликнул Рооде.

– Ты всегда был догадлив, мой друг. – улыбнулся Мерхильд. – Именно так. Я мог вылечить Ватриса в Элейно. Я мог исцелить его ногу на озере. Я мог залатать руку Фьяльбрена. Но у этой помощи есть цена. И тогда помогать я не стал. Но сейчас совсем другое. Тут речь идет о вопросе жизни или смерти. Я только что сократил свою жизнь примерно на четверть. Но зато я спас целую жизнь одного кентавра. Храни ее с умом, Вадзе!

– Господи, Мерхильд. – прошептал Вадзе. – Спасибо тебе, друг. Боже, спасибо! Если бы не ты…

– Не стоит благодарностей. – кивнул Мерхильд. – Зато теперь я вернусь в Гельрох к своей невесте «повзрослевшим мудрецом», а не «оборванцем и мальчишкой».

– Мерхильд, ты просто герой! – восхитился Рооде.

– Нет, Рооде. – прервал его Мерхильд. – Я некромант, давший слово герцогу Гельроха, что мы доведем нашу миссию до конца. А для этого нам нужны все наши силы.

Отряд вернулся в молитвенную комнату. Ватрис с огромным синяком на лице и Оррун с большой шишкой на голове уже пришли в себя, но ничего не помнили.

– Что тут творилось? – поинтересовался Ватрис, разглядев беспорядок в комнате.

– Если в двух словах, то пышногрудая жрица оказалась не совсем той, за кого себя выдает… – улыбнулся Фьяльбрен.

– Это был демон. – решительно вставил Рооде.

– Я помню, что дохляк ударил меня моей дубинкой! – прорычал Оррун, оборачиваясь к Ватрису.

– Спокойно, Оррун. – сказал Боинк. – Ватрис был околдован. Это были чары иллюзий.

– Он видел среди нас демонов. – пояснил Мерхильд.

– Что у тебя с головой? – удивился Ватрис, увидев седого Мерхильда.

– О, это очень долгая история… – улыбнулся Вадзе. – А сейчас нам нужно убираться отсюда, и как можно скорее.

Гонтир, сидевший на троне, резко схватился за левую половину груди. Он почувствовал ту боль, которую ощутил Сюино. Его помощник пал.

Тронный зал заброшенной крепости Аниэль утонул в страшном нечеловеческом крике, больше похожем на рычание огромной орды диких зверей.

– Вы за это поплатитесь, «Дикая стая». – взревел Гонтир. – Даю вам слово.

Отряд, скоропостижно покинув стены храма, отправился в путь, не дождавшись рассвета. Как всегда, чтобы скрасить время ожидания в пути, они вели беседы.

– Когда мы были в Исаниге… – начал Вадзе – у одного из своих знакомых я услышал интересный слух. Из городской тюрьмы Исанига сбежал опасный преступник. Кентавр Готилик. Он был лидером местной банды, которая пыталась поднять восстание против атамана Арноанда. И им почти удалось. У Готилика было довольно много кентавров в подчинении. Он, скажем так, лидер преступного мира земель кентавров. Помимо стандартных чисто кентаврийских грабежей, краж и разбойных нападений, за ним числятся многократные жестокие убийства, изнасилования, вымогательства. Причем делал он все это в отношении своего собственного народа, что абсолютно недопустимо по приказу атамана Арноанда. Его схватили осенью, но сейчас поговаривают, что он сбежал и сколачивает новую банду, готовя новое покушение на атамана.