Когда-то давно она заинтересовалась историей этого кладбища. Хотела узнать, почему оно находится так далеко от Мерси. И, к своему удивлению, выяснила, что кладбище старше их города более чем на сто лет. Намного старше компании «Джолли косметикс» и самого штата Оклахома. Первые захоронения появились во время «земельной лихорадки»[5]. Так что мертвые обосновались здесь раньше, чем живые. И место их упокоения расположено неудобно для всех, кроме самих мертвых.

Дарлин не сомневалась, что в этом заключался какой-то великий смысл, но была вероятность, что это просто какая-то не до конца сформулированная догадка, которая иногда появлялась перед погружением в сон. Она свернулась калачиком на теплом диване и закрыла глаза.

Ее разбудил звонок в дверь. Она не сразу поняла, где находится. Оказалось, что на своем диване. В темноте. На коленях лежал раскрытый каталог. Рука была закинута за голову, пальцы онемели и покалывали.

Снова звонок, более настойчивый. С тяжелым вздохом Дарлин встала с дивана, включила свет. Ее удивило, что комната Коры по-прежнему закрыта. Она поплелась к выходу и распахнула дверь.

На приступке стоял какой-то мужчина. Без очков Дарлин не удавалось рассмотреть его лицо: оно то расплывалось, то снова обретало четкость. Ей показалось, что мужчина вполне симпатичный: волевой подбородок, уверенная улыбка. Потом она сообразила, что это полицейский. Мешковатая форма одновременно скрывала и подчеркивала мощь его плеч. Он был не один. У него за спиной стояла напарница, пониже ростом, миниатюрная. В свете фонаря над входом ее лицо отливало молочной белизной. На копне светлых волос восседала синяя фуражка.

Дарлин выудила из кармана очки. Едва к ней вернулось нормальное зрение, она сразу узнала обоих гостей. В Мерси так или иначе все друг друга знали. Как зовут мужчину, Дарлин не помнила. Они были знакомы со школы. Возможно, вместе посещали занятия по музыке. Женщина, Кендра Дрейк, была ее одноклассницей. Та натянуто улыбнулась, и Дарлин ответила ей столь же деланной улыбкой. В школе Кендра слыла красавицей и, беззастенчиво пользуясь своими внешними данными, всегда была на первых ролях. Дарлин ничуть не удивило, что, повзрослев, она пошла служить в полицию.

– Рой Раш, – представился мужчина, протягивая руку.

– Дарлин Макклауд, – назвалась она. – Впрочем, вы, конечно, знаете, к кому пришли.

– Школьный оркестр, да?

– Что? – переспросила она, машинально пожимая ему руку. Потом вспомнила. В девятом классе она играла в школьном оркестре на тромбоне, пока не выяснилось, что у нее недостаточно подвижные пальцы для этого инструмента. А Рой играл на ударных. Он уже был в выпускном классе. Ей вспомнились их репетиции: Рой – симпатичное сочетание мускулов и небольшого брюшка – виртуозно барабанит, сидя у задней стены музыкального класса, и его шоколадная кожа с оттенком меди лоснится на свету.

– Вы позволите войти? – спросил он. – Уделите нам минутку?

– Конечно. Пожалуй.

Через открытую дверь в трейлер ворвался ветер. Дарлин сообразила, что она в спортивных штанах и майке на бретельках, без бюстгальтера, и мгновенно затвердевшие от холодного воздуха соски проступают из-под ткани. Все еще сонная, она сложила руки на груди. Осознание происходящего проникало в нее постепенно, подобно тому, как растворяется брошенный в чай кусочек сахара.

Рой и Кендра прошли в гостиную, издавая много шума: форма на них шуршала, портупеи скрипели. Дарлин жестом предложила гостям расположиться на диване, а сама присела на подлокотник. От Роя пахло сигаретным дымом. Красота Кендры с годами поблекла, хмурый взгляд утратил былую обольстительность.