Слишком загорелая по сравнению с послушницами, непричёсанная, с обкусанными ногтями, босая. . . Нет, сама она красавицей никак не могла считаться. Вслух же Морья сказала:

– Благодарю за всё, мать Ивария. – Повернулась к настоятелю и изобразила книксен столь же неловкий, сколь и при встрече с матушкой. – И вас, отец.

– Отец Ивар, дитя. В нашей обители ты в безопасности.

Настоятель степенно кивнул и удалился. Ивария же, глядя ему вослед, совсем по-девичьи, пихнула Морью локтем в бок и хихикнула:

– Вот же старый развратник! Всё из себя святошу строит, а в вырез к тебе так и косился, так и косился!

Морья едва не расплакалась и снова схватилась за края платья, но они, как назло, выскальзывали из негнущихся пальцев. Да и ни одну из других девушек подобные наряды не смущали. Ровно как и послушников-парней, добродушно шутящих с ними.

– Что смотришь, милая?

Ивария безошибочно проследила её взгляд и присоединилась, матерински приобняв.

– Они. . . – Морья никак не могла подобрать нужного слова. – Смеются. . . .

– Така что им грустить?

– Но. . . Они же. . . – Морья зарделась. У них считалось, что служитель Светила должен отдавать божеству всего себя, а здесь, хочешь-не хочешь, а на кого-то засмотришься. Особенно с такими вырезами на платьях. – Они вместе, – выдавила Морья. – Ну. . . Парни и девушки. . .

Матушка помахала кому-то рукой, поймала за ухо мальчишку, стащившего со стола раньше срока жареную рыбину, и вновь вернулась кМорье.

– Разве любовный союз не благословлён Светилами? Так с чего бы нам, людям, ему перечить.

– А если. . . Ну. . . – Морья изобразила беременный живот.

– Случается. Кто-то предпочитает растить дитя в мире. Кто-то воспитывает в общине. А кто-то, – Ивария вдруг погрустнела. – Кто-то может испугаться, сбежать и оставить ребёнка здесь. И тогда я воспитываю его как своего. Здравствуй, Валар! Что я вижу! Неужели ты и впрямь побрился?!

От того, с какой материнской лаской Ивария щипала выбритые щёки оплотника, у Морьи сжалось сердце.

Неужто её больше никогда и нигде не встретят с такой любовью? Да и кто? Кому нужна дикая колдунья. . . Наверное, ей и правда лучше остаться здесь. Отсюда не гонят даже таких, как она. Здесь будет легче.

Настоятельница придирчиво осмотрела Валара. Пощупала мышцы плеч, укоризненно ткнула пальцем во впалый живот, пригладила всё ещё мокрые после мытья волосы. От Морьи не укрылось, как жадно всё это время льнул к ней плащ оплотника, и как брезгливо отпихивала его настоятельница.

Сам же Валар смотрел совсем в ином направлении.

– А ты не такая уж страшненькая, если тебя отмыть от сажи, ведьма! – хохотнул он. – Ну-ка повернись!

Морья действительно повернулась, но лишь для того, чтобы отойти подальше.

О чём они беседовали после, ведьма знать не могла, но догадывалась. Ясно, что о ней.

Иначе с чего бы Валару бросать на неё многозначительные взгляды? Но находиться рядом с наёмником было невыносимо. И не только потому, что к щекам сразу приливал румянец, а коленки подкашивались, когда она вспоминала, как крепко он может обнимать. Но ещё и потому, что солнце переливалось в капельках воды на его волосах, а закатанные рукава рубашки обнажали предплечья с тёмными волосками, которые переставали расти там, где руки наёмника украшали шрамы.

В их деревне девки такого за версту обошли бы. А её он. . . Предлагал ей. . . Краска вновь залила лицо Морьи, и девушка поспешила сесть за стол и вцепиться в керамическую кружку, как в последнее спасение. Роспись посудины вдруг показалась необычайно интересной, но даже она напоминала о рисунке, который вычерчивала на животе наёмника вода в купальне.