– Непростая жизнь у твоего друга – разрываться между двух миров.

– Я бы хотел вас познакомить, – он притулился спиной к оконной раме и придирчиво рассмотрел упаковку.

– Зачем?

– Как это зачем? – хмыкнул Демон и перевел насмешливый взгляд на меня. – Похвастаться, конечно.

Я спрятала смущенное лицо за красным бантом, цветом теперь походившим на мои щеки, и двинулась к стойке регистрации. Сиворт успел задремать, опираясь щекой о мохнатую руку. Оформив все положенные бумаги, я оплатила жезлом доставку в какую-то австрийскую деревеньку с непереводимым названием.

Глаза упали на надпись: «Лично в руки Фридриху А. Кесслеру». Внутри закопошилось странное чувство. Будто отправляла посылку старому знакомому, хоть мы не виделись ни разу в жизни, и едва ли тот знал о моем существовании. «Австрийский зануда» прилично удивится, получив коробочку с красным бантиком от какой-то незнакомой мисс.

***

В очередной раз удивив, Карпов привел меня в кофейню на центральной площади и выбрал стол у окна, из которого открывался вид на почту и застывший без работы круглый фонтан. Я-то думала, мы найдем какой-нибудь темный закуток в укромно расположенном заведении.

Репутация Мрачного Демона была настолько мрачной и демонической, что никто в своем уме не заподозрил бы его в свидании с ученицей. Уверена, в тот момент, когда мы вошли внутрь, в голове каждого посетителя родилось по паре-тройке удобоваримых объяснений происходящему. Например, что профессору вручили бедовую крестницу ректора «в нагрузку» к официальным обязанностям. Кто-то из них мог увидеть в окна почтамта, как я отправляла посылку.

Оказалось, у Андрея имеются дела и тут. Забрав мой плащ и настойчиво усадив в кресло, он отошел в другой конец зала и завел беседу с бойкой рыжеволосой женщиной. Миранда – так, кажется, ее звали. Как и в начале учебного года, она принялась размахивать руками и жаловаться Карпову на какие-то деревенские происшествия.

Я прониклась к ней сочувствием. Несмотря на то, что переспорить хладнокровного Демона у нее не было никаких шансов, правда была на стороне Миранды. Во-всяком случае, в прошлый раз, действительно, оказались виноваты ученики Академии. Расков с Питом украли драгоценного племенного свина, Присцилла увела из-под носа контрабандистов икринку, а потерявший контроль Энди слопал с десяток кроликов.

Сердобольного вида пожилая женщина приняла мой заказ и через десять минут вернулась с чайником молочного чая, чашкой крепкого кофе для Андрея и внушительного размера креманкой с горкой разноцветного зачарованного желе. Детская забава, но я не смогла себе отказать.

Подцепив прозрачный малиновый кубик десертной ложкой, я уперлась в него взглядом и принялась гипнотизировать. Получилось не сразу, но через минуту желе приобрело форму не то зайца, не то мышки. И тут же оказалось в рту, растекшись по языку насыщенным ягодным вкусом.

Следующим под прицелом оказался зеленый кусочек. Я пыталась придать ему форму груши, но упорно выходил какой-то пупырчатый огурец. Последний раз я развлекалась так в тринадцать, когда тетя усадила меня в Лондонском волшебном кафетерии, выдала пачку купюр и убежала по делам на целый час. У меня потом два дня болел живот от передозировки сладостями.

По площади в обнимку неспешно брела парочка влюбленных. Остановившись перед самым моим окном, парень что-то прошептал девушке на ухо. Та искристо расхохоталась, а потом вдруг притянула его к себе, обхватила руками за шею и принялась беззастенчиво целовать.

Грудь защекотало неприятным чувством, отдававшим горечью в рот. Я попыталась зажевать его желейным груше-огурцом, но гадкий привкус остался. Наверное, это и есть зависть. А может, обида на вселенскую несправедливость.