Праздник обустроили на поляне. На ней развели несколько костров, в трех огромных чанах парует бульон, на длиннющих вертелах жарится мясо, запах которого настолько аппетитный, что нет сил терпеть, хочется сейчас же схватить самый большой кусок и съесть. Мое появление на поляне тут же вызывает гвалт разных звуков. Кто-то свистит, кто-то улюлюкает, кто-то что-то кричит. В общем хаосе голосов, трудно что-либо разобрать.

В центр поляны выходит отец. Он поднимает вверх руку и моментально воцаряется тишина.

– Братья и сестры! Сегодня мы собрались отпраздновать первую удачную охоту за много недель. Наши смелые охотники только луком и стрелами одолели огромного медведя, доказав свое мастерство. Но подобный трофей был бы им недоступен, если бы зверя не вывела Мизу, посланная мне богами вместо умершей дочери. Так давайте же отпразднуем тандем силы духа и тела, который продемонстрировали нам четверо мужчин и одна женщина!

И снова шум, крики, свист. Канги уходит с середины поляны. Раздается бой барабанов. Сначала тихий, а потом громче и громче. И вот на поляну выходит незнакомый мне мужчина. У него на плечи надета медвежья шкура, а в руках он держит голову животного с открытой пастью. В дрожащем свете костров это жуткое зрелище моментально напоминает мне утро, когда я бежала, но ни на что не надеялась, представляя как когти зверя разорвут мне спину в любую секунду. Вздрагиваю, потому что женщина рядом со мной, пихает меня на поляну. При этом лицо у нее такое, словно я ее уже успела чем-то раздосадовать.

Через секунду до меня доходит, чем. Они все ждут спектакля. Человек-медведь уже вовсю расхаживает по поляне, периодически правдоподобно рыча и злобно посматривая в мою сторону. А я застыла, как столб, и порчу выступление их кружка самодеятельности. Мысленно отвесив себе подзатыльник, выхожу к «медведю» и застываю, вроде как испуганно. «Зверь» рычит еще более грозно, демонстративно водя носом, чтобы все поняли, что он меня почуял. Я поднимаю руку и тоже себя нюхаю где-то в районе сгиба локтя, вызывая у всех зрителей единодушный смех.

«Медведь» рычит и начинает двигаться в мою сторону. Я осматриваюсь вокруг и замечаю, как с другой стороны поляны мне машут четыре индейца. Ага, я вроде как, должна бежать к ним. Так и делаю. Медленно бегу, за мной топает «зверь», продолжая грозно рычать. Через 15-20 шагов, я падаю и лежу. Охотники начинают стрельбу. Мне остается только откатиться, когда «медведь» очень натурально падает на землю, и ждать, когда прибегут довольные собой охотники.

Финальная сцена вызывает у собравшихся массу эмоций. Все кричат, топают ногами, хлопают. В общем, это успех! Я улыбаюсь, даже не обращая внимания на недовольные взгляды Чуа и его явные попытки стать ко мне поближе.

А потом выходит Нита. Я помню, что она состоит в совете старейшин племени, но все равно неожиданно ее видеть такой торжественной и наряженной в десятки всяких амулетов и бус. В руках она держит огромный поднос, на котором стоит какая-то миска и кубок. Снова барабанный бой, все затихают, слушая, как стучит, словно сердце, музыкальный инструмент. Он ускоряется и ускоряется, а потом резко замолкает, в оглушающей тишине раздается удивительно сильный голос Ниты:

– Зверь пожертвовал собой, чтобы наше племя выжило. Давайте восславим его жертву, примем его плоть и дух в наши тела!

И подходит к Одэкота. Мужчина берет тонкий кусок сырого мяса и кидает себе в рот, потом отпивает из кубка. Когда он ставит посуду на поднос, я замечаю, что его губы окрашены в красный цвет. О, божечки! Мне все-таки придется пить кровь?!