– Какое место в твоей жизни занимаю я, а какое – Мисти?

– Какое место ты занимаешь в моей жизни? – Янис уставился на нее так, как будто никогда не задумывался о подобных вещах.

Кэт тогда все сразу поняла, но, до боли сжав кулаки, все же кивнула, надеясь, что он сможет сказать те слова, о которых она столько мечтала.

Но вместо этого он лишь спросил:

– А какое место ты хочешь в моей жизни?

От этого разговора столько всего зависело, что Кэт просто не могла отступиться.

– Я хочу любви. Я хочу свадьбу. Я хочу семью.

Но с каждым словом Янис все больше бледнел.

Ладно, дальше можно не продолжать, Мисти может смело его забирать.

– Но я не спал с Мисти, она просто зашла за солнечными очками. Она оставила их у меня вечером и хотела забрать перед тем, как идти на работу.

Но стоило в груди Кэт встрепенуться крохотной надежде, что, возможно, еще не все потеряно, как он продолжил:

– И на ней-то я уж точно не хочу жениться. – При одной мысли об этом его аж передернуло. А потом он покачал головой и, глядя ей прямо в глаза, добавил:

– Я вообще не собираюсь жениться.

Теперь все ясно, но, несмотря на навалившуюся на нее тяжесть, Кэт все же сумела выговорить:

– Спасибо тебе.

А потом повернулась и ушла.

– Ты не злишься? – крикнул ей вдогонку Янис.

– Нет, конечно, – бросила она, не оборачиваясь.

Унижена, раздавлена, опустошена.

Кэт продолжала идти.

– Отлично, может, закажем вечером пиццу?

Ну уж нет.

Даже сейчас Кэт не могла забыть ту обжигающую и при этом ледяную ярость, что накатывала на нее волнами. Она еще никогда не чувствовала себя настолько униженной. А потом Кэт оставила бабушкин дом. Она уже придумала имена для их детей, а он хотел разделить с ней только пиццу!

Очаровательный вечер закончился, а вместе с ним настоящая любовь и прочие глупости.

И Янис Савас.

Не прошло и трех месяцев, как она переехала в Сан-Франциско и устроилась работать библиотекарем.

Бабушка расстроилась, но Кэт настояла на своем, оставив между собой и мужчиной, отказавшимся быть ее настоящей любовью, больше шестисот километров. Она поступила правильно. Вот только бабушке об истинной причине своего бегства она ничего говорить не стала.

Собственную глупость лучше держать в тайне ото всех.

А Яниса с тех пор она старательно избегала, ведь он оставался все таким же сногсшибательным и неотразимым. И даже теперь, когда она помолвлена с мужчиной, который хочет от жизни того же, что и она, при одном только виде Яниса ей в голову снова лезут глупые песенки.

В отчаянии Кэт бросилась на диван, да так резко, что умудрилась промахнуться мимо него и рухнула на пол. А потом, болезненно морщась, все-таки на него залезла и неподвижно замерла, боясь, что вот-вот заплачет Гарри или в дверях появится Янис и спросит, чем она тут занимается.

За стенкой все было тихо, но стоило Кэт только вздохнуть с облегчением, как из спальни послышались тихие всхлипы. И постепенно они становились все громче.

Потом из спальни выскочил Янис и захлопнул за собой дверь.

Неужели он хочет бросить ее наедине с орущим младенцем?

Не включая света и даже не глядя в ее сторону, он медленно продвигался вперед.

Вот только вместо входной двери он открыл дверцу холодильника и вытащил бутылочку. Кэт понимала, что ей нужно закрыть глаза и постараться уснуть, а вместо этого разглядывала его полуобнаженное мускулистое тело.

Да и когда ей еще представится возможность полюбоваться тем, как Янис подогревает детские бутылочки?

– Хочешь сама его покормить? – неожиданно спросил он.

Не желая показывать, что за ним наблюдала, Кэт сделала вид, что этот вопрос ее разбудил.

– Что? – спросила она, сонно приподнимаясь. – Ты меня разбудил.