– Лучше быть невежливой и не замечать их? – резко спросила Ясаман.

Девушку удивило, как легко он заговорил с ней. И все же до сих пор он с ней так и не поздоровался. «Зачем я согласилась на этот брак», – беззвучно зарыдала она.

– А дочь Могола никогда не бывает невежливой? – Принц слегка подтрунивал над девушкой. – Если так, то я взял образцовую жену.

– О-о-о! – Она вздернула голову и взглянула на него. – Ты, мой господин, совершенно непереносим. С тех пор как мы произнесли брачные клятвы, ты и слова не соблаговолил мне сказать, а теперь учишь хорошим манерам! Да еще подшучиваешь? Если бы не закон, я бы сию минуту с тобой развелась!

Ямал Дарья-хана так и подмывало рассмеяться, но он решительно сдержался. Красивее этих невероятных сверкающих бирюзовых глаз он еще не видел. А чувство справедливости подсказывало, что она права. Ведь невежливым был он, не обращавший на нее никакого внимания весь вечер.

Его раздражало, как отец и Могол загнали его в этот брак, но девушка в этом не была виновата. Один Аллах лишь знал, каким выгодным для семьи был их союз. Невесту, безусловно, тоже принудили лаской. Она была так молода и так красива! Сидя рядом с ней, он с трудом верил, что это сокровище – его.

– Принцесса, – мягко ответил он, – ты знаешь, обычай требует, чтобы в день свадьбы невеста и жених находились порознь, – и, откинув с ее лица полупрозрачную золотистую вуаль, вгляделся в черты жены. – Ax! – В выразительном жесте он положил руку на сердце, а другой провел ей по подбородку. – Ты, моя невеста, необыкновенно красива!

Ее щеки зарделись. Не в состоянии дольше глядеть на него, она опустила черные ресницы на молочно-белую кожу щек, гнев тут же растаял, и она почувствовала, что не в состоянии пошевелить языком. Стыд и неловкость озадачили ее, привыкшую держать в узде свои чувства.

Он повернул к себе ее лицо:

– Взгляни на меня, невеста. Я никогда не видел столь прекрасных глаз. Я поражен твоей невинной красотой. Скажи, что прощаешь меня. Не можешь же ты сердиться на человека, чье сердце так стремительно завоевала.

Она встретилась с ним взглядом и почувствовала, что тает под бархатно-темными глазами. Вновь заработало сознание.

– Господин, ты застал меня врасплох, – сказала она. – Я не привыкла к таким комплиментам и не знаю, как на них отвечать. Может быть, заметить, что ты красивее даже моего брата Салима?

Он улыбнулся, а она решила, что у него чудесная улыбка: жемчужно-белые зубы сверкали на фоне золотистой кожи, красивый изгиб губ.

– Я счастлив, что любовные похвалы – первое, что слышат твои изящные, как раковинки, уши.

Ясаман не сдержалась и хихикнула. Как раковинки? Хихикнула снова.

– Почему господин так необыкновенно называет не самую красивую часть моего тела? Может быть, я и юна, но не так глупа.

Ямал-хан громко рассмеялся:

– Клянусь, принцесса, я так потрясен твоей красотой, что неизвестно что бормочу. – Он взял ее руки в свои. – Теперь мы друзья?

– Не уверена, – тихо ответила девушка. – Я еще не знаю тебя, господин. И не знаю ничего о тебе, кроме того, что ты послушный сын.

– Я также мало знаю о тебе, принцесса. Только то, что ты рождена Моголу его английской женой, но выращена Ругайей Бегум.

Несколько минут они сидели молча, пока лодка неспешно скользила по озеру.

– Смотри, принцесса, – снова заговорил Ямал-хан, – луна встает.

Ясаман взглянула туда, куда указывал ее муж:

– Несколько дней назад на мой день рождения было полнолуние. А теперь она убывает.

– Зато прибывает моя любовь к тебе, – заметил принц.

Ясаман снова вспыхнула. Его слова вызвали в ней трепет.

Она и не представляла, что мужчина может говорить такие замечательные вещи, и они могут звучать так искренне. Может быть, конечно, только может быть, этот брак не так уж и плох и еще удастся. Но она не знала, что сказать в ответ мужу, и поэтому промолчала.