В ответ Ясаман прыснула.

Салим оглянулся на тетю и заметил, что она нервничает еще больше. Времени для нежностей, судя по всему, не осталось. Он внимательно осмотрел сад и вскоре заметил клочок красной кисеи посреди Королевских Корон. Он тихо подкрался и с громким криком кинулся на притаившуюся жертву. С возгласом удивления она вывернулась у него из рук, темные волосы летели и метались за ней. Но Салим был быстрее. Он снова поймал сестру, поднял ее и понес, яростно отбивающуюся, туда, где ждала Ругайя Бегум. Крепкий, но нежный шлепок по миниатюрным ягодицам девочки на время ее успокоил.

– Вот ваша дочь, тетя. – Салим поставил на землю босоногую сестру, но продолжал держать руку на ее голове.

– Спасибо, Салим, – поблагодарила Ругайя Бегум. – Ты останешься подкрепиться с нами, когда приедет бабушка? Она будет рада застать тебя здесь.

– Спасибо за приглашение, тетя, – поблагодарил он. – Я останусь.

– А как ты меня нашел? Ведь Адали не смог? – спросила Ясаман, глядя снизу вверх на брата бирюзовыми глазами, в которых горело любопытство.

– Я внимательно оглядел сад, обезьянка, и заметил край твоей юбки, – ответил он с улыбкой превосходства. – Среди желтых Королевских Корон трепетал лоскуток ярко-красного.

– У Адали глаза не так остры, как твои, братец, – заметила Ясаман, когда евнух, шумно отдуваясь, подошел к ним.

– Я отведу ее к Торамалли и Рохане, чтобы ее приготовили, – сказал Адали Ругайе Бегум, беря маленькую ручку Ясаман в свою. – Какая ты непослушная, принцесса, – журил он юную госпожу по дороге во дворец.

– Все время быть хорошей так скучно, Адали, – отвечала ему девочка.

Ее откровенность вызвала улыбки на лицах и Ругайи Бегум, и принца Салима.

– Правда ведь, она доставляет вам много радости, тетя, – заметил молодой человек.

– В ней вся моя душа, – спокойно ответила Ругайя Бегум. – Даже если я на нее сержусь. Я задаю себе вопрос, часто ли думает о ней Кандра?

– Может быть, и часто, – предположил принц. Он почти не знал молодую англичанку – жену отца. Слишком короткое время она была с ними. – А может быть, и не думает вовсе. Ведь она вернулась к другому мужу, и у нее наверняка другие дети. И те дети, и заботы о них отвлекли ее мысли от Ясаман.

– Как может женщина забыть своего первенца? – возмущенно спросила Ругайя. – Не поверю, чтобы Кандра перестала думать о дочери. Она не из тех женщин.

Принц пожал плечами:

– Разве она написала хоть одно письмо за те почти шесть лет, что уехала отсюда? Ей что же, не интересно узнать, как живется ее ребенку?

– Так было условлено, – терпеливо объяснила Ругайя. – Чтобы ей не было слишком больно.

Салим снова пожал плечами:

– Отец был прав, не отпустив Ясаман. Здесь она в безопасности и любима всеми, кто ее знает. В той чужой земле было бы не так.

– Как ты можешь это знать наверняка? – возразила Ругайя Бегум, инстинктивно в глубине души стараясь защитить мать девочки. Хотя и разделенная многими годами, Кандра оставалась ее подругой.

Прежде чем принц сумел ответить, вошел слуга и объявил:

– Свита королевы-матери приближается, милостивая госпожа.

– Пошли за принцессой Ясаман, – распорядилась Ругайя. – Она должна приветствовать здесь Мариам Макани.

– Уже сделано, милостивая госпожа, – ответил слуга с оттенком самодовольства.

– Твое прилежание и предусмотрительность, Али, достойны похвалы, – сухо заметила Ругайя Бегум, отсылая слугу.

– Мама Бегум! Мама Бегум! – Ясаман, пританцовывая, выбежала в галерею. Ее ярко-красную юбку сменили на кисейную небесно-голубую с золотыми пятнышками в виде монет. По подолу она была оторочена золотой лентой. Блузка с короткими рукавами расшита золотом, а скромный вырез у шеи, казалось, не вязался с широкой полосой открытого тела между нижним краем и поясом юбки. К юбке были подобраны и туфли, надетые на узкие, изящные ступни девочки. Черные как смоль волосы зачесаны назад и заплетены в одну длинную косу. Руку Ясаман украшал маленький браслет с розовыми бриллиантами, такие же бриллианты красовались в мочках ее ушей. Удивительные голубые глаза были подведены, отчего, казалось, сияли еще ярче.