Виго встал, поднялся за подарками для Вилли, и, захватив с собой только что приобретённое вино, отправился в лачугу попрошайки.

– Здравствуй, наёмник, мы по тебе уже истосковались, – поприветствовал гостя обитатель сего неприглядного жилища.

– Знаю я, по чему вы истосковались! – он перевернул одно из вёдер, поставил бутылку на его дно, но, заметив хищный взгляд Ка, тут же погрозил ему пальцем: – Нет, даже и не думай, ты с сегодняшнего дня больше ни капли в рот не возьмёшь!

– Хорошее начало, нечего сказать, – проворчал тот, – небось, и ту животину, из-за которой я сегодня две кружки разлил, тоже ты подослал.

– Не буду спорить, я! Ты лучше с другом своим познакомь!

– Конечно, это Хохотун-Сип, раньше он был шутом… у меня. А вот твое имя я так и не запомнил.

– И ладно, целее оба будете! А теперь к делу: Сип, этот старый маразматик уже объяснил, что от тебя требуется?

– Да, сэр.

– Смотрите, а он считает, что я рыцарь! – усмехнулся Виго. – Сэром меня больше не называй, но с чего ты так решил, будь любезен, объясни.

– Не знаю, просто за время своего служения в замке я как-то приноровился различать людей.

– Жаль, своего лорда ты этому не научил, может, не пришлось бы мне теперь с ним нянчиться.

– Так он прав? – изумился Ка.

– За восемь лет немногие догадывались, тем паче так вот сразу, – сказал Алексим. – Но речь сейчас не обо мне. Давайте-ка оба переодевайтесь: вот, Вилли, для тебя наряд, а свои лохмотья вручишь другу.

Они сделали, что просил воевода, после чего тот предложил одному умыться, а другому наоборот – перепачкаться.

– Так лучше, – оценил их старания иланец. – С тобой, Сип, думаю, мы закончили, ступай к восточным воротам и жди, когда мы через них проедем, а после ты свободен.

– Ты, милый человек, сперва угости бедняка чем-нибудь, – запричитал шут, повторяя интонации своего давнишнего хозяина.

– Недурно, – улыбнулся Виго, – забирай бутылку, тебе только её для полноты образа и не хватает!

– А я? – напомнил о себе Ка, когда его приятель заковылял прочь.

– Тебя мы ещё причесать должны, – ответил Алексим, доставая нож, и принялся срезать свалявшиеся седые космы пьяницы.

– Ну и как? – спросил тот по окончании процедуры.

– Не слишком изящно, но лет на десять ты помолодел, авось, не узнает никто.

Они покинули лачугу и отправились к таверне, где Оскар и Милисса уже поджидали своих спутников со снаряжёнными лошадьми.

– Разве вам не тот старый попрошайка был нужен? – удивился Стард, разглядев пришедших.

– Нет, мы берём с собой этого, можешь звать его дядюшка Ох, – заявил воевода. – Ми, дашь ему Зарю, а то она самая спокойная из нашей конюшни?

– Ладно.

– Эй, а я не хочу ехать на кобыле! – негромко пожаловался Вилли.

– Я уже говорил, что твоё мнение здесь никого не интересует, – напомнил ему Виго, – и либо ты заткнёшься и будешь меня слушать, либо я поведу тебя на привязи за своим конём, не заботясь, в состоянии ли ты угнаться за его рысью.

Ка замолчал и, смиренно приняв у девушки поводья, взобрался в седло. То же сделал и Оскар, а Алексим, доверив своего Лихого Чёрной Кошке, просто пошёл рядом.

Когда они добрались до ворот, Хохотун там уже вовсю выступал, выклянчивая милостыню у немногочисленных входящих в город.

– Люди добрые! – прокричал он, завидев знакомые лица, и вприпрыжку заковылял к ним. – Не оставьте старика голодным, дайте денежку!

– Ладно, в последний раз! – проговорил аридский лорд и бросил попрошайке серебряную монетку.

Шут поймал её налету и неуклюже закружился от радости, выкинув при этом свою пустую бутылку куда-то в сторону стражников. Один из них, очевидно, задетый сим снарядом, тут же подбежал к обидчику и стукнул его несколько раз кулаком в живот и по затылку, отчего тот рухнул на землю и перестал шевелиться.