Думая обо всем этом, Тэрри молча наблюдает, как мерцают драгоценные камни, отражаясь в радужках, в ладонях становится горячо.

Наконец она решается.

Берет в руки медальон, проводит пальцем по надписи со своим именем и раскрывает фамильное украшение. В комнате повисает такая оглушительная тишина, что, кажется, она потеряла слух. Прямо на неё смотрели две пары глаз. Женщина и мужчина, её мать и отец.

Губ Тэрри касается несмелая улыбка. Совсем молодые, но не юные. Светловолосая женщина, что изображена на портрете, похожа на Тэрри… точнее, Тэрри на неё, как две капли воды.

“Париса Лин Эклин” и “Дораф Лин Эклин”.

Тэрри зажмуривается. Нет, эти имена ни о чем ей не говорят, отчего становится глубоко досадно. Открывает глаза и смотрит на женщину, тот же разлёт бровей, тонкий остренький нос, глаза и форма век тоже схожи, правда, у Парисы они были цвета молодой листвы, а вот у мужчины необычайного сиреневого с черным цвета. Значит, цвет передался от отца. Дораф имел каштановые волосы, высокие скулы и твердый как камень подбородок, благородные черты выдавали волевой нрав.

В груди тяжелеет, будто застревает кусок льда. Почему она их не помнит? Тэрри прикусывает губы. Как жаль.

Вместе с сожалением возрастает и злость. Если её сестра хотела навредить, то у нее это получилось, Тэрри не помнит ничего, это худшее, что могло случиться с ней, когда прошлое мертво, когда не знаешь, кто ты и на что способна. Тэрри свыклась с тем, что она узнала за этот год, и даже приняла, но сейчас противоречивые чувства раздирают на части: несправедливость, обида, злость. Кажется, что она забыла что-то очень важное и ценное для неё. Было проще думать, что ее прошлое оказалось кошмаром.

Тэрри вновь вглядывается в портреты. Париса в нежно-зелёном, под цвет глаз, платье с белыми кружевами, на отце камзол серебристого цвета. Её семья имела высокий статус, они были обеспечены. Этот медальон имел весомую ценность.

Тэрри ещё несколько минут разглядывает своих родителей, рассматривая каждую черту. Ещё надеясь что-то вспомнить. Но нет. Бесполезно. Не получалось.

Девушка поднимает взгляд на пламя свечи.

Из глубины тени выбирается черный комок с кожистыми золотистыми крыльями.

— Птенчик, ты пришел меня проводить?! — радуется Тэрри, подставляя ладонь.

Магическое существо доверчиво перебирается на руку девушки.

— Прости, но мне придется уехать. Ты останешься за главного. Я доверяю тебе. Охраняй наш дом.

Он встрепенулся, нахохлился, смотря блестящими жалобными глазками. Тэрри вздыхает. Это неизбежно — пришло время покидать насиженное место.

— Только вернувшись назад, я смогу найти ответы на все вопросы и понять, что делать дальше. А потом дать отпор своим обидчикам и врагам, тем, кто забросил меня на целый год в глушь, на самый край Империи. Пора восстанавливать справедливость. Ради своих погибших родителей. Я сделаю это, — шепчет Тэрри, чувствуя, как внутри лавой закипает огонь.

Тэрри не может оставить это просто так.

Девушка закрывает медальон и гладит зверька, который, блаженно прикрыв веки, издаёт урчание.

— Но сначала нужно избавиться от проклятия.

Тэрри поднимает руку к плечу зверёк, цепляясь коготками кожистых крыльев за платье, перемещается на плечо.

Тэрри поднимается и выходит в другую комнатушку, где стоит кадка. Вода уже нагрелась. Птенчик перелетает на жердь, взбивая крыльями магическую сверкающую пыль, которая освещает помещение, кроме жара печи. Тэрри наполняет купальню и скидывает платье. Как бы она ни тёрла пол и не проветривала комнату, а его запах оставался, витал в воздухе лёгким шлейфом, аромат оставался и в её волосах, когда она распустила косу. Хотелось глубже вдохнуть, окунуться в это горячее марево цветочного сада. Тело ещё помнило прикосновения горячих пальцев, твердых губ, шелест дыхания, как он прикусывал её нежную кожу, оставляя след на груди и шее, помнило заполняющее проникновение. Жар мгновенно приливает к щекам.