– Мед достать? – спросила Аня, ставя на стол сахарницу и снова усаживаясь рядом с ним за стол.

– Не надо, – буркнул он, прожевав очередной кусок и окидывая ее взглядом.

Сверху на девушке тоже было что-то невозможно развратное. Розовая маечка до пояса, обтягивающая упругую грудь так, что отчетливо выделялись соски, ему даже показалось, что через тонкую ткань он видит их цвет.

– А что, другой одежды нет? – не выдержал Влад, хватаясь за чашку с чаем и залпом выпивая его.

– А что не так? Жарко же будет.

– Значит, другой одежды нет, понятно, – хмуро произнес он, переводя взгляд на окно.

На эту белобрысую смотреть было невыносимо. Свалилась на его голову. Специально, поди, так вырядилась, чтобы бесить его. Мельтешит своим сексапильным видом перед ним, а руками трогать нельзя. Нет, такого соседства он точно долго не выдержит. Но ничего, завтра эта городская вертихвостка отчалит на поезде, и у него вновь все будет спокойно и размеренно. Никаких этих похабных мыслей из-за баб в голубых шортах.

– Я могу помогать тебе с козой и в огороде, если нужно, – прервала Аня его хаотичные мысли.

Влад недоуменно посмотрел на нее.

– В смысле, помогать? – нахмурился он.

Еще не хватало, чтобы она тусовалась рядом с ним весь день. Никакого спокойствия точно не видать.

– Вот у тебя коза есть, ее доить надо и…

– У меня четыре козы.

– И курицы, я видела, много всех.

– Ну и курицы, – ответил он, не понимая, к чему она клонит. – Я сам и сыр, и творог делаю, на продажу. Потому коз и держу.

– Я про это и говорю. Тебе помощь нужна, Влад. Столько живности, да и по дому надо прибрать и приготовить. Я вполне бы могла помочь. И полоть я умею, у бабушки в деревне я полола.

– Ага, – оскалился он, ее слова позабавили его, едва он представил эту фифу с маникюром на прополке. – В огород выйдешь и на твой голый зад все слепни слетятся. Сидеть потом не сможешь.

– Я могу и джинсы надеть.

– Забудь. Ты здесь временно и завтра уезжаешь, – отрезал он хмуро.

– А если я не хочу уезжать? Можно мне все же остаться? Я правда помогать буду…

– Сказал же, нет, и хватит уже об этом, – ответил он недовольно, вставая из-за стола.

Рядом с ней было невыносимо сидеть, бросало в жар. Ее упругие полушария, выгладывавшие из маечки почти наполовину, так и манили сделать что-то непристойное. Мысль о том, что надо сходить в гости к Кате, снять накопившееся напряжение, тут же окрасилась в мрачные тона. Катерина после вчерашнего его на порог не пустит. И опять все из-за этой городской козы.

– Я по делам, после обеда буду, – добавил он, вставая из-за стола, и отнес грязную тарелку к раковине.

– Я помою, – с готовностью сказала Анюта, подходя к Громову и забирая тарелку из его рук.

– Спасибо.

Громов полез куда-то наверх, нашел большую чистую бутыль.

Аня мыла тарелку и косилась на Влада, отмечая, что в такие бутыли наливают самогон. Далее он начал копаться в сушилке рядом с девушкой, что-то искал.

– А ты сейчас куда? – спросила она, созерцая в сантиметре от себя его мощный волевой подбородок, покрытый густой короткой бородой, высокие скулы, прямой нос.

Упрямо сжатые губы. Было видно, что он волнуется, тарелки и чашки звенели под его рукой, пока он перебирал их.

– На пасеку, ульи проверить, – обжег ее взглядом и тут снова отвернулся к сушилке.

Но Аня успела заметить светло-голубой цвет его глаз. Красивый мужик, если бы не был таким грозным и мрачным.

Наконец, он нашел то, что искал. Небольшую воронку. Влад сунул ее в бутыль и велел:

– Ань, если не трудно, перелей молоко из ведра в бутыль, в холод убери. В погреб. Он вон там у стола. А то в холодильник не влезет.