Я стискиваю зубы, чтобы не кричать, потому что боль во время оборота невыносимая. Успокаивает лишь то, что она быстро проходит, наполняя мое израненное тело невиданной для человека силой.

Когда оборот завершен, первое, что я должен сделать – подчинить зверя, которому дал выход, освоиться в новом теле. Встав в полный рост и расправив плечи, я провожу привычный ритуал: принюхиваюсь и прислушиваюсь к миру вокруг, осознавая себя в нем.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Только чувствую я отчего-то не лес вокруг, а запах ее волос с душистыми травами, которым дышал всю ночь. Еще и зелено-карие глаза девчонки, большие и испуганные, упорно не выходят у меня из головы. Или это просто совесть мучает, потому что позволил ей уплыть одной в таком состоянии?

Последний раз оглянувшись вниз по течению реки, я вижу то, что никогда не разглядел бы человеческим зрением. Плот с этого расстояния кажется совсем крохотным, девчонка, застывшая с веслом на его краю, и того меньше. Застряв на порогах, она пытается их обойти, а вместо этого сама падает в воду у меня на глазах и все никак не показывается на поверхности.

«Нет, Дженни, нет!» – проносится в мыслях, а из груди вырывается свирепый рык, от которого сотрясаются деревья, и местные хищники, наверняка, поджимают хвосты.

Сломя голову я мчусь к ней вниз по течению реки. Лечу, не разбирая дороги и не замечая веток, которые на скорости врезаются в кожу. Сперва бегу на ногах, а после совсем по-звериному на всех четырех лапах, ловко перепрыгивая препятствия, возникающие на моем пути. Так и правда гораздо быстрее. Лишь бы успеть, ведь сейчас каждая секунда на счету.

Только держись, девочка, я скоро.

Добежав до тех самых порогов, на которых застрял плот, я различаю в воздухе чей-то чужой запах, но не придаю этому значения. Кто знает, откуда его могло принести? Главное, он не принадлежит Дженни. Нежный аромат ее кожи и шелковистых волос я ни с чем не спутаю.

Залезаю в реку, принюхиваюсь, судорожно оглядываюсь по сторонам, только девчонки и след простыл. Неужели опоздал, и ее успело унести течением? Вот идиот! О чем я только думал, когда отпустил ее совсем одну?

Близится закат. Если днем солнце стояло высоко, и река просматривалась почти до самого дна, то теперь последние лучи играют бликами на поверхности, только мешая что-либо разглядеть. Тогда я ныряю в воду, фактически наощупь осматривая все вокруг камней, где застрял плот. Обнаружив на самом дне ее бездыханное тело, я не знаю, радоваться мне, или уже начинать ненавидеть себя, потому что пришел слишком поздно.

Я выношу Дженнифер на берег, и усаживаюсь с ней на песок, перегнув девчонку через одно колено, головой вниз. Когтистые лапы оборотня мне сейчас только мешают, я боюсь случайно навредить ей. Но с другой стороны, куда уж хуже? Она и так едва жива. Аккуратно надавливаю на ее спину, наблюдая, как изо рта и носа выливается вода.

«Дыши, Дженни, дыши! Не сдавайся, слышишь!» – мысленно кричу, продолжая трясти и постукивать по спине, только ее грудная клетка все никак не приходит в движение.

Мне бы ей сейчас сделать искусственное дыхание, как учила Дана во время полета. Но не в теле же оборотня?! Дыхание рот в рот с клыкастым чудовищем моя вредная колючка вряд ли оценит. В конечном счете, насколько получается, я делаю и его.

Сердце на адреналине стучит слишком часто, и мне кажется, что Дженни не дышит уже целую вечность. Пытаясь привести ее в чувства снова и снова, я злюсь от беспомощности. А еще не замечаю другой опасности, возникшей прямо за моей спиной, и она становится более чем реальной.