За воротами – двор, обнесенный высокой стеной. И здесь царила такая суета, что Миха ненадолго выпал из полудремы, в которой он почти примирился с наличием штуки внутри себя.

Первое, что он увидел, были огромные создания, явно искусственного происхождения, ибо только человеческий разум способен поставить корабль на колеса.

Точно.

Миха даже очнулся, до того резким и ясным было воспоминание. Корабль! Только с очень короткими мачтами, которые гляделись сущим издевательством. А так те же гладкие выпуклые борта с двумя рядами отверстий, из которых выглядывали бронзовые носы пушек. Тот же слегка задранный нос. И позолоченное чудовище на нем. То ли лев, то ли носорог, то ли и то, и другое разом. Переплетение веревочных снастей.

Свернутые паруса.

И колеса.

Колеса явно были лишними в конструкции. Как и массивная надстройка в задней части.

Миха моргнул.

Меж тем краб, все так же покачиваясь, неспешно, с механическим безразличием, поднимался по сходным.

– Куда! – заорал кто-то, заступая дорогу. – Грузите на второй!

– Господин, – вперед выступил смуглый невольник, державший краба на веревке, что было довольно-таки забавно, ибо тварь была крупнее в разы. – Господин велел сюда. Важный груз.

– Да мне…

– В чем дело, – маг сменил обычный цветастый свой наряд на простую одежду. Миха и узнал-то его лишь по запаху.

– Зверье на второй! – повторил косматый тип с повязкой на глазу.

Типичный пират.

Миха нахмурился.

– Господин… – залепетал невольник, подвигаясь ближе к голему.

– У меня на корабле не будет зоопарка!

– Зоопарка, несомненно, однако, надеюсь, одна-единственная клетка вас не смутит? – маг против ожиданий не стал возмущаться. – Мы, помнится, оговаривали этот момент.

И краб продолжил движение.

Клетку и вправду сгрузили лишь Михину, причем грузили отнюдь не бережно. А могли бы и аккуратнее, он же ж живой. Но клетка грохнула о палубу, накренилась и устояла лишь чудом.

– Вяжите, – буркнул косматый, оказавшийся тут. И глядел он на Миху хмуро.

Миха оскалился.

– Эксперимент, стало быть?

Миха оскалился еще шире.

– Тихо сиди, эксперимент, – косматый показал кулак, но тем и ограничился.

Весьма скоро Миха остался один. Усевшись на пол, он наблюдал за суетой внизу. Вот раздался гудок, и люди внизу замерли.

Отступили, попятившись, грузовые големы.

Второй гудок.

И одна за другой посыпались веревки, освобождая корабли. Миха уловил дрожь, сперва едва ощутимую, но нараставшую с каждой секундой. Вот корпус чудовищного творения содрогнулся и заскрипел. Появилось ощущение, что корабль этот того и гляди развалится под собственной тяжестью, но нет. Не развалился. Со скрежетом расползлись части палубы, выпуская узкие темные трубы. А из них уже вырвались клубы пара.

Это что, у них там паровой двигатель?

На этакой махине?

Миха вскочил даже, потом подумал, что один хрен не помнит, что такое паровой двигатель и почему ему не место на корабле, и снова сел.

Мимо, спотыкаясь, пробежал матрос. Он поспешно освободил конец веревки, и второй тоже, и над палубой взмыли куцые железные крылья.

Серьезно?

Вот так крыльями?

Крылья пришли в движение, и Миха подумал, что, если эта штуковина поднимется в воздух, он собственный хвост сожрет. Но запоздало вспомнил, что хвоста у него нет.

Впрочем, взлетать корабль не стал.

Он со скрипом повернулся, и огромные колеса мелькнули за палубой. Куцые крылья гребли воздух, и Миха пытался понять смысл этого движения, но не выходило.

Однако, как бы то ни было, махина покатилась вперед. Сперва медленно, явно с натугой, но с каждым поворотом колес она двигалась все быстрее. Дрожь усилилась, а гул стал ровным, равномерно громким. Изредка в нем проскакивали стучащие ноты, которые наверняка что-то да значили. Миха пытался понять что, но не получалось.