– Что?!

Император ответил не сразу, и в промедлении его почудилось, будто бы и сам он, уже все решивший, все же сомневается в своем решении.

– Сила смерти, – произнес он тихо. – Та сила, что уходит в мир. Каждый день на алтарях умирают люди. Мы отдаем сердца Солнцу, как заповедано предками. Мы поим кровью землю. Мы съедаем тела, ибо таков обычай.

– Не самый лучший из обычаев, – сказал Верховный шепотом.

– Вот видишь, далеко не все обычаи так уж и хороши. Но речь не о том. Маги просят лишь позволить установить на жертвенных пирамидах уловители. Я видел их. Это просто драгоценные камни в шкатулках. Они будут собирать жизненную силу жертв, питая камни. А маги после станут использовать эту силу.

Верховный даже не нашелся, что сказать.

– Я читал священные книги. Мы вместе читали их. И нигде-то ни словом не сказано, что эта сила, сила уходящих жизней, нужна. Боги требуют жертв? Никто не покушается на их право. Более того, маги согласны помогать.

– С жертвоприношениями?

– С жертвами. Ты ведь сам знаешь, добывать рабов становится все сложнее. А у магов есть возможности.

– Почему бы им самим не пользоваться этими возможностями?

– Честно говоря, я не понял. Да и они не слишком желают говорить на сей счет. Полагаю, дело именно в том, кто и как приносит жертву. Но меня уверили, будто высвобождаемая энергия просто рассеивается. А стало быть, она никому-то не нужна!

– С их слов.

– Ты им не веришь?

– Трудно верить ядовитой змее.

На шее дрожала кровяная жила.

– Я знаю. Но и от змей бывает польза. Сколько болезней способен излечить яд её.

– Их нельзя пускать в храмы.

– Никто и не собирается. Они и сами не полезут.

В это Верховный не поверил. Маги и вправду подобны змеям, которые так и норовят заползти в любую, мало-мальски пригодную для жизни щель. Правда, милостью богов от змей всяко польза имеется. От магов же вред один.

– Тебе надо лишь выбрать учеников, которым объяснят, как обращаться со шкатулками.

Подвергнуть юные умы искушению? Вера и без того ослабла. Все чаще слышен недовольный ропот. И даже здесь, в храме благословенного города, находятся те, кто позволяет себе усомниться в мудрости предков.

И в силе Богов.

– Для начала можно попробовать, скажем, здесь. Дабы ты лично мог убедиться в том, что вмешательство это не вызовет гнева Богов и не навредит храму.

Верховный стиснул зубы.

Император же усмехнулся.

– Я знаю тебя, друг мой. Другому кому я бы просто повелел, но ты… ты болезненно честен. И не солжешь даже тогда, когда ложь будет полезна тебе. И поэтому я говорю с тобой. И поэтому объясняю, ибо мне важно, чтобы ты понял, сколь необходимы они нам. А мы им. Из этого может получиться что-то да интересное.

Император опустился на ложе.

– Тебе принесут шкатулку. Поставь её на расстоянии не более двух десятков шагов от алтаря. Лучше поближе, но тут уж сам решай. Пошли её нам после утренней молитвы.

– Да будет так.

– Будет, – сказал Император, потрепав по загривку собаку. – Несомненно. И еще. Ты нужен нам. А потому помимо шкатулки с каменьями тебе поднесут особую мазь. Она избавит твои суставы от болей.

– Я не нуждаюсь в их подачках.

– Это дар. Негоже отвергать дары. Если пожелаешь, испытай её на ком-нибудь. И увидишь, что змеи – до крайности полезные создания.

Ульграх-младший устроился в низком кресле, обитом красным бархатом. Он закинул ногу за ногу, взял в руки бокал, сквозь который теперь разглядывал Мастера. И под взглядом этим тому было до крайности неудобно. Собственный кабинет, создаваемый с немалою любовью, показался вдруг чрезмерно помпезным.

Оглушающе огромным.

Пустым.