– Ты не ответишь?

– А что тут сказать? Мне не пришлось бы ставить палатку самой и, откровенно говоря, я боюсь гроз, – вильнула я. – Так что да, я не против твоего общества сейчас.

Ответ для Яна был не самым приятным. Но он меня раскусил.

– Если ищешь тут ответы или пытаешься таким образом пересмотреть свою жизнь, то будь готова встретить того, с кем встречаться не хочется.

– И кого же?

– Саму себя, – улыбнулся парень. – Нет ничего страшнее и прекраснее, чем встретиться в полной тишине с самим собой.

– И давно ты один на один с собой?

– Роза, это долгая история.

– Ну так сколько? Ты ведь спрашиваешь меня о цели поездки. Ответь и на мой вопрос.

Я попала в цель. Ян пожал плечами, надкусив твердую, как камень, карамель с орехами: – Целую вечность.

– Так вот почему ты прицепился ко мне как колючка! Тебе не с кем поговорить. Одичал в горах.

– Не то чтобы… Ох, ну да, да, ты меня подловила.

Мы оба рассмеялись. Громыхнул гром, подул ветер, стало совсем холодно. Пришлось срочно забираться в спальники и жаться ближе друг к другу, позабыв о дистанции. В диких условиях быть с кем-то лучше, чем одному. Поздней ночью, когда ветер стих, я тихонько выбралась из спальника, перебралась через Яна и расстегнула тент палатки.

– Ого, – не сдержалась я, выходя наружу и пытаясь устоять в плохо обутых кроссовках, – потрясающе!

Все вокруг засыпало мелкой крупой снега. В свете проступившей луны, разрезавшей облака, он выглядел белым ковром, укрывшим долину. Темные склоны гор тоже посветлели.

Дикая, невероятная красота Коми предстала предо мной подругой из детства, унося в грезы о фантастических мирах.

– Это будто сон! Я не ошиблась, выбрав Приполярье.

Здесь рано светает. В четыре утра небо светлое, пусть и солнце все еще за горой. Я проснулась в палатке одна. Снаружи доносился звук воды. Выбираться не хотелось, но, имея в прошлом небольшой походный опыт, я знала: лучше подняться сразу и просыпаться, занимаясь утренними хлопотами.

Выбравшись из спальника и расстегнув палатку, я была поражена утренней красотой. Пусть снег и подтаял рядом с палаткой, он все еще белел на склонах горы напротив. У речки на корточках набирал в котелок воду Ян. Он обернулся ко мне и помахал рукой. Такой сонный, волосы взъерошены. Мне показалось это милым. Кажется, я симпатизировала человеку, который раздражал меня вчера. Главное – не поддаться чувствам. В семнадцать лет это так просто!

– Доброго утра! Долго спишь, – подначил меня Ян, установив котелок на горелку. – Скоро будет завтрак.

– Половина пятого. С ума сойти как рано…

– Зимой темнеет в час дня, представляешь?

Я изобразила удивление. Об этом мне ничего не было известно. Зато я точно знала, что мне нужно уединиться и как-то умыться. Если с первым особых проблем не возникло, благодаря высоким камням повсюду, то ко второму пришлось подготовиться. Я плеснула ледяной воды на лицо, и от холода защипало щеки; второй всплеск воды на лицо уже бодрил, а третий был приятен. Сон ушел мгновенно. Пока я ходила туда-сюда в длинном свитере, лосинах и наспех надетых гетрах с кроссовками, чистя зубы, Ян уже подсыпал в котелок гречневой крупы, затем изюма, а после сдобрил кашу льняным маслом из крохотной бутылочки. Похоже, именно в таких хранят специи.

– Как ты смогла добраться до перевала в кроссовках? Долина вся в болотах, – спросил Ян, покосившись на мои кроссовки. Я поправила сидушку на ремнях, состоявшую из материала подобного коврику-пенке, и присела на камень рядом с местом готовки.

– Шла по верхам, – пожала я плечами. – Надеюсь, дальше будет суше.