В моей семье мама пекла немного, но только по большим праздникам, а таковыми считались Новый год и папин день рождения 23 февраля (хотя на самом деле он родился 22 февраля, но записали следующим днём). Это был коронный «Наполеон» (без повязки на глазу, а-ля Нельсон-Кутузов). Приготовление шло в несколько дней. Запекались бумажной тонкости коржи со вздутиями, пузырившимися наподобие лунных кратеров – так казалось детскому воображению. Затем варился заварной крем сливочного цвета и ванильного вкуса. Вымазывался на коржи, отстаивался и только потом, после нескольких дней, проведённых в предвкушении, попадал на стол… Так создавался праздник.

В каждой семье свои особенности и праздники. В моей был ритуал Нового года с обязательным приготовлением всяких вкусностей: песочных трубочек с яблочным или сливовым повидлом и «Наполеона». У Лёвы в семье всё было проще. Сладкого и вкусного ему хотелось всегда, особенно в детстве, и потом, когда надо было быть в форме, тоска по заветному приобретала смешные формы. Память подбрасывает новые картинки. «Изголодавшийся» Лев как-то после гастролей, сидя на кухне, смотрит претолстенную, в сером твёрдом переплёте, кулинарную книжку. Я мирно готовлю обед. Ему ждать невмоготу. Мои правильные нежирные блюда поперёк горла. И вырываются стенания-упрёки из голодного горла: «Вот ты мне никогда такого не готовишь!» Идёт в ход из-под руки перечисление оглавления: блинчики (начинок не счесть), шанежки дрожжевые и так далее…

Думаю: «Ну надо же, мне его слабости из его голодного детства совсем не понять и не почувствовать. Всего-то двенадцать лет разницы, и совсем другая жизнь…»

Да, хлебнул он сполна, и, когда начинает вспоминать, мне кажется, что я с другой планеты.

Непредвзято. Взгляд со стороны. Смотришь Лёве в лицо и думаешь: всё такое правильное, и снаружи, и внутри, но… скучно при этом не становится. Нет у него на лице этакого самодовольства правильного человека, когда видно, что «хорошего человека» делает не только правильно проживаемая жизнь, но и соответствующая должность, желательно в рангах повыше. А так, без должности… трудно быть самодостаточным, а вот он хорош сам по себе в своей первобытности… Ну не появляется у него лощёность самодостаточности, скорее, естественность во всём. Глаза разные день ото дня, в зависимости от самочувствия и успехов от подведения итогов во внутреннем мире. Бродит Лев в этом внутреннем мире часто, почти всегда, но никогда не делится, какой у него там ландшафт!

«Надо поговорить» не звучит. Вызывать его надо оттуда громким звуковым сигналом. По телефону здорово удаётся. Потому что Лёва у нас по сути телефонист. Лёва и трубка на ухе – два сроднившихся предмета.

В остальное время лучше всего соединяется с ним микрофон! Не слушать, так производить звук, все его оттенки и нюансы может хорошо. Вещает так, что за душу берёт. Тут он наловчился – непревзойдённый мастер.

Лёва и ложка (читай: вилка и нож) рядом не стоят. Всё с ними никак не складывается роман. Пользуется скоро, наспех, словно кто-то из-за спины его торопит и подталкивает: «Быстрей, ещё быстрее!»

Остальные предметы из любимых – уже вышеупомянутый айфон, заменивший почти совсем телевизор. Держит на вытянутой руке крепко, концентрация зашкаливает, лучше к нему в этот момент не подходить. Бокс, бои без правил, то, что в обычной жизни нельзя! На мой взгляд, это мордобой, а вообще очень терапевтичное занятие для доброго человека.

В промежутках между – меньше – книжки! Заходит в него не всё, в основном историческое. Современные постмодернисты, типа Пелевина, зацепляются с трудом, читаются кусочками, почти что из-под палки, усилиями ослабевающей воли. Читаются кусочки, а потом сопроводительная ругань до следующего кусочка. Так, глядишь, и доходит до конца, не вспомнив начала и сюжета. Хотя какой сюжет? Именно он там и отсутствует. Таким не насытиться! Тянет к привычной общечеловеческой литературе.