– А что, вещь вроде неплохая, но налоги все равно надо платить.

– Вот именно! Однако Фудзивара не долго тужили. Люди они башковитые, сообразили, что к чему. Название сёэн не с потолка ведь взяли, а с далеко идущим умыслом. Посуди сам. Сёэн буквально обозначает дачный сад, но никак не возделанные поля. Имеется, значит, дачка, а при ней садик, для отдыха само собой. И за что тут платить государству? А чтобы никакому налоговому инспектору не взбрело вдруг в голову пойти и проверить, что там в садике этак в несколько гектаров происходит – или сплошь одни лужайки с садами камней и площадки для кэмари или же везде посажен рис или овощ какой, фудзиваровцы добились экстерриториальности сёэнов, давая отлуп желающему проникнуть туда, будь он хоть уездный чиновник, хоть провинциальная шишка. И все по-честному, по закону. В общем, сёэны оказались вне объектов государственного налогообложения. Сёэнизировав собственные земли, Фудзивара принялись за чужие.

– Неужто отнимать стали?

– Зачем насильничать? Это не их метод. Люди сами бросились жертвовать им землю.

– Как это?

– Предположим, ты мотыжишь землю, арендованную у государства, платишь немалый налог, однако платить, естественно, желания нет. Поэтому берешь и жертвуешь или преподносишь землю Фудзивара. Они ее быстренько сёэнизируют и, привет, никаких налогов. Ты уже числишься как бы управляющим, по бумагам, конечно, на самом же деле как был хозяином, так и будешь. Только вместо большого налога станешь платить толику малую новому формальному владельцу, за хлопоты, так сказать.

– Вдруг обманут? Землю прикарманят, меня же с носом оставят.

– Могут, конечно, но других спугнут. Знаешь, сколько к ним народа повалило?! И ради тебя терять немереный доход? Нет, без обмана намного выгоднее выходит. В общем, сёэнизация зашагала по стране. У Фудзивара прибывало, а у государства, наоборот, убывало. Облагаемые налогом площади сокращались, казна императорская пустела. Фудзиваровцам принялись подражать другие влиятельные клана, правда, не в таких масштабах, но все же. Да и храмы старались не отставать. Деньги текли к Фудзивара рекой со всех сторон. Если бы они хотя бы часть неправедно нажитого направляли на общественные нужды, скажем, на ремонт Радзёмона, я бы их так не критиковал. Куда там! Когда Фудзивара Митинага затеял строительство личного храма Ходзёдзи, знаешь, откуда ему таскали камни? Из разваливающегося фундамента этих самых ворот! И это человек, находящийся на вершине государственной власти!

– Неужели с фудзиваровским произволом нельзя ничего поделать? Ну, хотя бы ограничить как-то.

– Можно, конечно, издав указ, запрещающий дальнейшую сёэнизацию, т.е. пойти напрямую против паразитов этих. Дело отчаянное, но смельчаки нашлись – императрица Сётоку и преподобный Докё. Я ведь уже говорил, Фудзивара следует уподобить паразитам, которые живут на теле хозяина, питаясь его соками. Данная метафора не элегантная, но точная по смыслу. И что интересно, сколько бы не высосали соков, в хозяина не переродятся, как были, так и будут паразитами, только более тучными и холеными. Такое положение вещей вполне устраивало Фудзивара, паразитизм для которых стал главным принципом существования. А подходящих ситуаций занять престол у них возникало предостаточно. Но даже Митинага и во сне отгонял от себя подобные мысли.

– А Накамаро?

– Ты прав. Денег и власти ему показалось мало, поэтому решил прикарманить всю страну, переведя на рельсы котэйизма. Сётоку воспротивилась, однако вряд ли бы сладила со злодеем без поддержки других Фудзивара.

– Не любили что ли его?