– Скажи-ка мне, Роже…

– Да, мой юный друг.

– Если бы эта… «американская подруга» оказалась мужчиной. Вы бы тоже оказались в постели?

– Нет. Так сложилось, что я не гомосексуалист. Интересно, что ты задаешь мне подобный вопрос.

– Почему?

– Представь, Элен часто спрашивала меня о том же. «А если бы Герберт снял трубку в тот день?» «А если бы пришла не я, а он?»

– Не кажется ли тебе, что, в конечном счете, она предпочитала твою дружбу твоей… любви?

– Она никогда ясно этого не формулировала, хотя, похоже, стремилась к этому. Тем не менее, мы с ней преодолевали тысячи километров, чтобы непременно очутиться вдвоем под одеялом. Тогда это казалось мне совершенно естественным, никогда я не проделывал такого пути для того, чтобы встретиться с приятелем. По-моему, это явное доказательство того, что связывало нас нечто большее, чем просто дружба.

– Уверен, она не согласилась бы с таким выводом.

– Как трогательно! Я-то знаю, насколько вывод этот всякий раз подтверждался неоспоримыми фактами.

– В итоге, ты по отношению к Розе, она – к Герберту и даже оба вы по отношению друг к другу – все вы жили среди лжи.

– Очередная формулировка из романа в фотографиях. Жили мы не во лжи, а скорее, в невысказанности.

– И на этот раз ты сглаживаешь углы, ссылаясь на оттенки!

– Неправда. Просто нельзя подводить итог сложных ситуаций, где перемешано множество чувств и впечатлений, с помощью единой жесткой формулировки.

Марсьяль сносит удар. Потом с горечью отвечает:

– Тем не менее, если бы вместо Элен пришел Герберт, никакого обмана бы не произошло!

– Да, но если бы не она, я не стал бы тем, чьим советом и мнением ты сегодня интересуешься. Каждый раз, когда в моей жизни лил дождь, я думал о ней. Когда мы спорили с Розой, когда одна за другой чахли мои иллюзии, когда танки вошли в Будапешт, когда мой сын хлопнул дверью перед моим носом, когда после каждого нового романа критика вечно писала одно и то же…

Теперь в половодье чувств погружается Роже. Он закрывает глаза, затаив дыхание. Потом возвращается к разговору:

– Мне кажется, я знаю, отчего ты такой бескомпромиссный.

– Отчего же?

– Оттого, что ты никогда не знал любви в объятиях женщины. Оттого, что ты девственник. Я ошибаюсь?

– Нет.

Супружеская чета Жана Ноэля и Софи в затруднительном положении.

Прежде всего, с финансовой точки зрения: после двух лет его безработицы приходится считать каждый сантим. Но и остальное не лучше. Из-за вынужденной бездеятельности Жан Ноэль сделался сварливым, ворчливым и раздражительным. Одним словом, невыносимым. Он изводит Софи постоянными придирками, любая покупка, даже самая необходимая, служит поводом для ссоры. Хотя именно на зарплату Софи, пусть и невысокую, они с двумя детьми живут в трехкомнатной квартире на улице Палестины. Каждое утро Жан Ноэль провожает детей в школу, на улицу Журден, и каждый вечер забирает их оттуда. Для малышей бездеятельность отца превратилась в норму. С тех самых пор, как они вступили в возраст, когда дети начинают воспринимать общественную жизнь, они никогда не знали отца другим и никогда не видели, чтобы он работал. Жан Ноэль все понимает, и это его гнетет.

Сложилось так не оттого, что он ничего не искал. После увольнения целых шесть месяцев, с утра до вечера, он занимался исключительно поисками работы. Приучался к расписанию и к дисциплине. Утром – чтение объявлений, обработка резюме и составление мотивационных писем[3]; вторая половина дня – встречи, собеседования о найме на работу и административные формальности. После пятидесяти безуспешных попыток, многие из которых были крайне близки к победному концу, он пал духом. В свои тридцать шесть лет, по мнению его потенциальных работодателей, он был одновременно: слишком квалифицированным, недостаточно эффективным, слишком заинтересованным, слишком нервным, недостаточно активным, неспособным управлять командой, ярым сторонником канцелярских методов, недостаточно гибким, недостаточно дипломированным, слишком молодым, слишком опытным, слишком старым, слишком податливым, а значит, неустойчивым, недостаточно динамичным, слишком «вникающим», слишком требовательным в плане зарплаты, недостаточно боевым, недостаточно харизматичным, слишком обольстительным. Один раз ему даже дали понять, полунамеком, что он, в некотором смысле, чересчур неподкупный, раз не замечает, в каких махинациях ему предлагают участвовать.