Но вот декорации сменились, Ричард и Стивен стояли в классе на слегка возвышающейся площадке для лекций, за ними мерцал экран, на который проектор выводил презентацию их новой авантюрной организации. Он и тогда знал, что это была временная ширма, чтобы получить аттестацию, но для виду надо было представить «перспективный» проект первокурсникам. Рик улыбнулся своему тогдашнему подходу к жизни.

И тут он увидел старую знакомую. Ну конечно! В голову врезалась дата на наручных часах, подаренных ему дядей Джеймсом. Теперь она стояла перед глазами подобно таймеру на часовой бомбе. 2 сентября 1996, пятница. Невесть сколько времени прошло с тех пор, но он помнил все до последней секунды. Сейчас в класс войдут Линда Коллинз и Кэтрин Сартр – две лучащиеся позитивом подруги. Они сядут на самый первый ряд перед выступающими, а затем разберут по атомам уверенный и сформировавшийся мир Ричарда, и во многом станут скульпторами того Морган-Хилла, которым сегодня мужчина и является.

Немыслимое ощущение безнадежности сжало все внутри у Морган-Хилла, дыхание стало прерывистым. Перед глазами была пелена. Но вот бег времени замедлился, пелена начала принимать осязаемую форму. Знакомое лицо: каштановые волосы, темно-карие глаза, милый, немного округлый нос, розовые щеки и ярко-красные от дерзкой помады губы. Картина смазалась, щенячье лицо пропало, его сменила картина ночного неба, с которого равномерно падал крупными хлопьями снег, и парочка, стоящая около центральной елки общежития с бенгальскими огнями в руках. Щелчок за спиной. Крыша дома, где некогда жил с семьей маленький Рик, утренний воробей, смешно чирикающий на подоконнике, и Кэт, в объятиях которой растворялся весь мир.

Голова болела уже нестерпимо, калейдоскоп воспоминаний затеял неистовый бег. Выпускной бал, ночная прогулка, лето… Стивен, лицо отчаянья и гнева, попытки все исправить и послать к чертям, безволие друга и боль; затем вновь смена кадров: тщетные потуги выиграть бой с тенью, усердие – перестарался, ссора, расставанье… Вот он комкает, в очередном порыве написать что-то дельное, письмо (боже, как старомодно!), встреча с родителями Миры. Слезы, искреннее счастье, неподдельная радость, скрывающая убивающую душу грусть; снова вскачь; выпускные экзамены, первый среди первых, сотни запросов и предложений, неспокойно в семье, смерть матери, злость отца и снова гнетущее отчаянье… Самолет, паром, автомобиль… Хватит! Подобно сливкам, проливающимся в свежесваренный кофе, сон растворился белыми кругами, вырвав человека из пучин забытья.

Ричард резко выпрямился на скамейке. Шея ныла из-за неудобно запрокинутой назад во время сна головы. Он встал, потянулся и размял затекшие мышцы.

– Ух, с этим надо что-то делать, иначе мне никакой отпуск не поможет. – Он начал думать вслух. – Думаю, стоит навестить здешнюю достопримечательность, как там ее? Больница Святого Руфуса, если не ошибаюсь…

Он положил трубку. Что ж, на сеанс он записался, теперь осталось дождаться двух тридцати дня и не заплутать в лабиринте лестниц и коридоров в поисках 4003 кабинета корпуса клинической психологии. «Северное крыло, вторая лестница по коридору, 4-й этаж, два поворота направо, и вы на месте», – вспомнил Рик сухие наставления секретарши доктора Липски.

Наверное, стоит вспомнить детали моих злоключений последних шести лет. А шести ли? Да, пожалуй, все предыдущие неурядицы всплывут, но надо акцентировать внимание именно на расстройстве сна, а это началось чуть больше пяти лет назад. Подумать только, я все же обратился к специалисту, несмотря на весь скепсис в отношении этой проблемы! Помнится, я как-то своевольничал в студенческие годы, выдавая себя за менталиста