Все науки собирательные, индуктивные, дифференциальные, аналитические, можно сказать – тактическо-обзорные. Они изначально соотносят конкретные факты, и только затем создают понятия, суждения и синтез в виде концепций, гипотез и теорий. Иначе быть не может, поскольку человек способен оперировать лишь понятиями, которые прозводны от нечто конкретного, атрибутивного, в виде образов прошлого. Историю же необходимо рассматривать много шире и глубже – как истину торжества существования в вечном движении. История – это единственная в своем роде интегральная наука, «метанаука» мировоззрения сущности. Это сама жизнь с ее преградами и вечным развитием. Именно потому она носит глобальный характер, но нуждается в разумном «оживлении» прошлого.

Глобализм истории как процессной науки пронизывает все и вся. Это интегральная наука сущего, основанная на канонах самосуществования. Она не соотносит, и не соотносится, а вытекает из самого развития. Она «работает» не на эксперименте, а на готовом материале, который услужливо предоставляет развитие. Взять хотя бы ту же математику: едва первобытный человек узрел, что два пальца больше, чем один, у него уже была богатейшая история развития. Та же философия, она не родилась раньше того, как человек научился рассуждать, а история этого была уже давно. И так далее. Так что вопрос «мирового правительства»: кто кого «съел» раньше или «круче»? – просто бессмыслен. Причина тому: история не прощает, действуя объективным началом. Принцип диалектического историзма пронизывает всю онтологию и направляет гносеологию – учит, направляет, заставляет развиваться. Вначале едва ли не бессознательно-созерцательно, но затем осознательно. То есть, в активной деятельности, в собственной «самости», с учетом глобального интереса.

Глобализм истории в том, что она не замыкается на бытийных земных проблемах. Каждый исторический факт связан с процессом объективного глобализма сущего. Наивно полагают глобалисты, что это не так, хотя сами себе противоречат. Например, трансгуманисты утверждают тенденцию о путях к бессмертию. При этом они не осознают, что толкают человечество к абсолюту всеобщего. Бессмысленному и недостижимому в условиях мироздания. Искусственный интеллект, например, исторически не обусловлен, а потому не связан с будущим сущего.

Глобализм истории диалектически связан с историческим глобализмом. Недоучет этого аспекта приводит и привел к современным кризисам. Он должен учить, чего, к сожалению, не происходит. Разум должен иметь исторические корни, иначе остается открытой лазейка для необоснованного наступления капитального отбора с негативными последствиями для человеческой цивилизации. Крушение великих империй прошлого – тому пример.

* * *

Диалектический историзм глобализации это принцип, согласно которому небытие (история, прошлое) рождает и развивает бытие (будущее) в совместной деятельности. А само бытие познает это небытие и развивается благодаря этому, но только в совместном усилии. Кантовская непознаваемость «вещи в себе», как некий недостижимый абсолют, была понята в веках не совсем корректно, можно сказать, превратно даже многими мыслителями современности. Непознаваемость в целом это обычный признак процесса глобализации (например, истории или человека в их целостности). Но это вовсе не означает отсутствие или снятие («Aufhebung» у Гегеля) связи и познаваемости между миром мысли небытие и миром чувств бытие.

Таким образом, диалектический историзм находит ответы на два основных вопроса философии, сформулированных Ф. Шеллингом. Это известные связки: каким образом развитие бессознательно-духовного (читай: объективного глобализма) приводит к сознательному? Или: каким образом сознание, вернувшись к истории, может материализоваться? То есть, в современных условиях это действия субъективного глобализма. Ответ равносилен пониманию вопроса происхождения глобализма.