Приступ не проходит, вдох дается мужчине с трудом. Прибор, измеряющий давление и пульс, начинает жалобно пищать. Бросаю на него взгляд, давление падает.

- Диана, Диана! Быстро, зови реаниматологов и санитара – кричу я и пытаюсь ослабить ворот мужской рубашки. Неужели они в стационаре не могли ему выдать хотя бы одноразовую пижаму?

- Не могу дышать… – хрипит он.

Я оглядываюсь. Нажимаю тревожную кнопку. Ну где носит медсестру?

Не успеваю о ней подумать, как она оказывается передо мной.

-  Вызвала, – испуганно пищит она и огромными глазами смотрит на бьющегося в моих руках пациента.

- Противошоковую аптечку, быстро! Чего встала? Тащи! – у меня нет времени быть предельно вежливой. Сейчас дорога каждая секунда.

Назаров порывается встать, хрипя и вскидывая руки. Мне не хватает сил его удержать. Если он рухнет на пол, будет только хуже.

Я запрыгиваю сверху на кровать и пытаюсь прижать его своим телом. Попутно бросаю взгляд на заторможенную от страха медсестру.

- Диана, разводи адреналин один к десяти, набирай полкубика, в другой шприц преднизолон девяносто, - чувствую, как  напрягается огромное тело под собой, - нет, сто двадцать. Быстро.

Цепкие мужские пальцы хватают меня за запястья, в горящих глазах мутнеет рассудок, остается только боль.

Пытаюсь вырвать руки, но в итоге падаю ему на грудь. Огромное тело сотрясают судороги, ужасные хрипы слышны на расстоянии. Упираюсь руками в пылающую грудь.

Его лоб покрывается испариной, глаза закатываются, он судорожно хватается руками за воздух.

- Чего ты копаешься?

 - Я… – мямлит медсестра.

- Коли!

Пальцами правой руки он царапает мое горло, соскальзывает вниз, хватается за ворот медицинской пижамы. Раздается треск разрываемой ткани, свежий воздух касается обнаженной груди. Я не вижу насколько все плохо, могу только догадываться. Сейчас это не имеет значения.

Неловким движением медсестра вгоняет укол, и поршень загоняет препарат глубоко в мышцу.

Мужчина обмякает на постели. Всматриваюсь в побледневшее лицо, покрытое крупными капельками пота. Бледные сухие губы приоткрылись, втягивая воздух.

- Звони в реанимацию, - бросаю Диане, осторожно сползая с кровати.

- Но…

- Звони в реанимацию и скажи, что если их не будет здесь через минуту, они могут собирать вещи! – зло чеканю каждое слово. Девочка опускает голову, подчиняясь, и бросается на пост.

Мужчина тяжело дышит, но дышит. Кашля больше нет, и хрипы пропали. Подбираю датчик прибора определения давления и пульса, он слетел, как только Назаров стал метаться. Возвращаю прибор на место, проверяю пульс.

За спиной раздается недовольное покашливание Олега Федоровича. Стягиваю на груди медицинскую рубашку и оборачиваюсь.

Да, такого дежурства на моей памяти еще не было. Открываю глаза и подношу фужер к губам.

Что же случилось с Назаровым? Что послужило причиной развития у него анафилактического шока?

Хорошо еще, что Диана была где-то рядом и успела меня позвать, а если нет? Боюсь даже подумать об этом.

Сейчас  адреналин схлынул с меня и в голове всплывает вопрос: что послужило причиной шока? Надо будет в понедельник поговорить с Дианой и узнать, что она ему давала и колола.

Ставлю бокал на широкий бортик и погружаюсь под воду с головой. Тут же выныриваю обратно. Горячая вода расслабляет напряженные мышцы.

А перед глазами встает серьезное мужественное лицо с карими глазами. Почему я весь день думаю о нем? Странный пациент. В первый раз он разозлил и обидел меня, во второй очень сильно испугал.

Надо будет обязательно зайти и посмотреть, как он в понедельник. Приняв решение, я поднимаюсь из воды и включаю душ.