Алиса покачала головой. "Я… я не помню."

Следователь вздохнула. "Понимаю. Но если вы вспомните хоть что-то, пожалуйста, дайте нам знать."

После встречи Алиса чувствовала себя ещё более подавленной. Она знала, что её слова ничего не значат. Все считали её сумасшедшей, и даже она сама начала сомневаться в своей невиновности.

В одну из ночей Алиса проснулась от странного ощущения. На этот раз она была уверена, что не спит. В углу комнаты снова стояла та же фигура. Но теперь она двигалась – медленно, плавно, словно скользя по воздуху. Алиса попыталась позвать охрану, но её голос не слушался. Фигура приблизилась, и Алиса увидела её лицо.

Это была она сама.

"Ты не можешь спрятаться," – прошептала фигура, её голос был холодным и механическим. – "Ты никогда не будешь свободна."

Алиса закрыла глаза, пытаясь прогнать видение. Когда она снова открыла их, фигуры не было. Но на стене осталась надпись, выведенная чёрными буквами:

"Я всегда буду с тобой."

Надпись на стене не исчезла. Несмотря на то, что Алиса протёрла её влажной салфеткой до крови на пальцах, чёрные буквы всё ещё проступали сквозь белую краску. К утру она была уверена, что это не галлюцинация – кто-то действительно оставил ей сообщение. Но когда она попыталась рассказать об этом доктору Климову, тот лишь покачал головой.

"Это побочный эффект стресса," – сказал он, записывая что-то в блокнот. – "Ваш разум пытается найти выход для боли."

Алиса хотела возразить, но знала, что это бесполезно. Все вокруг видели в ней лишь пациентку, которую нужно лечить. Никто не верил, что надпись могла быть реальной. Даже она сама начала сомневаться.

Дни превращались в недели. Алиса продолжала записывать свои мысли в блокнот, но теперь её записи стали более хаотичными. Она писала о той ночи, о Марине, о тенях, которых больше не видела. Иногда её рука двигалась сама по себе, выводя фразы, которые она не помнила, как задумала:

"Я не могу убежать."

"Они все знают."

"Это моя вина."

Однажды вечером, просматривая старые записи, она заметила, что некоторые из них были написаны другим почерком. Буквы были угловатыми, резкими, будто их вывел кто-то другой. Она закрыла блокнот и отложила его в сторону, но чувство тревоги не отпускало. Её разум начал играть с ней, создавая образы и звуки, которых не было.

На следующий день во время сеанса доктор Климов предложил ей попробовать новую терапию – арт-терапию. Он объяснил, что рисование может помочь ей выразить свои чувства, которые она не может описать словами. Алиса согласилась, хотя и не верила, что это поможет.

В первый же день занятий она нарисовала тёмную фигуру, стоящую в углу комнаты. Это был тот самый двойник, который появился в её палате. Когда она закончила рисунок, её руки начали дрожать. Она попыталась стереть его, но чем больше она стирала, тем ярче становились линии.

"Что ты хочешь от меня?" – прошептала она, обращаясь к рисунку.

"Ты знаешь, что я хочу," – ответил голос, но он звучал не снаружи, а внутри её головы. Это был её собственный голос, но искажённый, холодный, полный ярости.

Алиса отбросила карандаш и закрыла лицо руками. Она чувствовала, как слёзы текут по её щекам, но не могла остановиться. Голос продолжал говорить, повторяя те же фразы, которые она писала в блокноте.

"Ты не можешь убежать."

"Они все знают."

"Это моя вина."

Несколько дней спустя Алису вызвали в кабинет главного врача. Там её ждала Анна Сергеевна, следователь. Она принесла с собой папку с документами.

"Мы нашли что-то интересное," – сказала она, открывая папку. – "Камеры наблюдения в школе зафиксировали ваше присутствие в ночь исчезновения Марины."