90

Когда с теплотой устремим душу к добродетели Бога, сначала Святой Дух всем чувством и с убеждением в приятности Бога дает вкусить преуспеяние, чтобы точным познанием ум знал за труды боголюбия совершенную награду, но потом надолго скрывает многоценность этого животворящего дара, чтобы если и все другие добродетели осуществим, совершенно ничем себя быть мы не почитали по еще не имению в навык святой любви. И более бес ненависти досаждает душам подвизающихся до и самих любящих их оклеветания ненавистью так, что чуть не и при приветствии несет он свое тлетворное воздействие; и более душа болезнует, неся память о духовной любви, из-за недостатка трудов более совершенных стяжать ее в чувстве силу не имея. Итак, необходимость пока усилием созидать ее, чтобы всем чувством и с убеждением мы достигли ее вкушения, а совершенство ее стяжать, будучи в этой плоти, никто не может, только к мученичеству и совершенному исповеданию пришедшие святые. Этого достигший весь изменяется и даже ничуть не стремится к пище – для питающегося божественной любовью какое (может быть) пожелание в (этом) мире благ? И мудрейший Павел, великое приятелище внимания, со своим убеждением о грядущем наслаждении первых праведников нам благовествуя, говорит так: «Царствование небес – не пища и питье, но правда и покой, и радость о Святом Духе» – что и есть плод совершенной любви. Так постоянно здесь вкушать ее могут преуспевающие в совершенстве, но в совершенном виде стяжать ее не может никто – только когда мертвенность будет поглощена жизнью.

91

Некто из неумолкающим изволением любящих Господа мне поведал, как возжелавшему ему в сильном чувстве и с убеждением любовь Бога внятно узнать – Благой это предоставил, и тогда это действие он чувствовал так, что от неизглаголанной радости и любви понуждал душу выйти из тела и взойти к Господу – не ведая этой временной жизни путь. Бывшему в испытании такой любви, если тысячу раз будет причинена досада или нанесен урон – бывает еще такое хотящим трудиться – он не гневается, но к душе ему досадившего или урон нанесшего остается словно присоединенным и разжигается только против тех, кто против бедных идет или, как говорит Писание, на Бога говорит неправду, или иначе ведет житие лукаво. Впредь намного больше себя Бога любящий, точнее, себя совсем не любящий, но только Бога, уже не свою честь защищает, но только Почтившего его превечной честью хочет чтить праведность, и это уже не по слабой воле, но впредь такое расположение имеет в навык по многому опыту к Богу любви. К этому знать должно: во время такого воздействия ради такой любви Богом воздействуемый бывает выше и веры – далее за большую любовь Чтимого верой в чувстве сердца имея; на это и святой апостол ясно нам указал: «Ныне пребывают вера, надежда, любовь – эти три, а больше всех любовь»; и по богатству любви имеющий Бога, весь находясь в желаемом, много больше тогда и своей веры.

92

Середина действия святого внимания немало печалит нас, когда от раздражения кому-то досадив, врагом его мы себе устроим – это не прекратит уязвлять нашу совесть, пока оскорбленного через многие извинения мы не возвратим к прежнему расположению. И когда кто-то из житейских людей неправедно гневается на нас, крайнейшее ее сокрушение нас размышлять и понимать весьма заставляет – ведь в любом случае для говорящих по веку сему мы становимся преткновением, и относительно понимания ум становится праздным. Если сначала с любовью не примем и зря гневающегося на нас, слово внимания, все будучи от любви, распространить мысль до принятия божественных представлений не допускает; а если тот быть этому не хочет и потом от мест нашего пребывания отойдет – впредь вспоминать образ его лица будем, в несдерживаемом порыве своей души прикладывая расположение, чтобы так в глубине сердца исполнить закон любви. Хотящим иметь внимание к Богу должно неуязвляющим размышлением взирать мыслью своей на лица негодующих и неуместно; когда это наступает, ум не только не погрешая двигается в богоразумии, но и с великим дерзновением взойдет к любви Бога, без помех устремляясь со второй на первую ступень.