Прежде чем навсегда перебраться в Виену, Ао приезжал сюда с мамой, будучи еще в дошкольном возрасте. Его родной городок был окружен степями, где по бархатным полянам гуляли лошади с роскошными веерами грив и длинными тоненькими ножками. Ао нравились эти создания. Они были красивые и совсем безобидные. В сам Танес они никогда не забредали, держались от человека на расстоянии. Как-то раз ему удалось подкрасться к одному стаду. Стоило мальчишке протянуть руку и попытаться коснуться черной гривы одной из лошадей, как они рванули с места и унеслись.

В Виене Ао тоже повстречались лошади, но совсем другие. В центральной части столицы на машинах разъезжать было запрещено. Со степенным видом в открытой карете проезжал какой-то чиновник. Его кучер дергал за поводья поникших животных и отчего-то громко на них ругался. Ао не понравилась эта картина. Он спросил у мамы, почему эти лошади позволяют так с собой обращаться. Они выглядели несчастными. Ариса Айин объяснила сыну, что это не лошади вовсе, точнее, не настоящие лошади, а их суррогаты, выращенные на заводе специально для служения людям. Ао хотел спросить, зачем это нужно, но не стал. Ему показалось, что он уже знает ответ. И всегда знал. Когда Ао немного подрос, лошади на его родине, начали вызывать в нем восхищение. Они были не такие, как в городе, они были свободными.

Чем взрослее становился Айин, тем меньше общего он находил в себе со своими родителями. Его отец и мать много работали и мало уделяли ему внимания, если дело не касалось их собственных интересов, поэтому он проводил время допоздна на улице. Он с легкостью заводил друзей и так же легко забывал про них. Хотя маленький Ао и не избегал других детей, ему не требовалась компания для того, чтобы весело проводить время. С раннего детства он проявлял несвойственную для его возраста независимость. Из-за этого у него возникало много проблем в школе: он не понимал, зачем просиживать время за учебниками и слушать нудных учителей, в то время как там, за окном, тот самый мир, который они изучают. Мир, который его так притягивал.

Образование ему давалось с трудом. Ао часто прогуливал школу и получал плохие отметки. Бывало, даже срывал уроки, просто, чтобы развеять скуку. Родители осуждали его за это: отец приходил в ярость, а мама тихо ненавидела. Ей было тяжело принять то, что ее сын способен не оправдывать ожидания. Она с трудом переносила выговоры преподавателей. Ао, напротив, только приходил в негодование, отчего взрослые срываются из-за глупых закорючек в нэйротетрадях. Он не верил, что от чьих-то оценок может зависеть его жизнь, которую чувствовал в себе самом и которая всегда неукротимо звала его прочь, за пределы обители абсурда.

Но со временем в Ао кое-что изменилось. Когда ему исполнилось шестнадцать, мама взяла его в Виену еще раз, чтобы показать знаменитый город блеска, символ величия Венерианской Империи. Порт-венерианцы в большинстве своем никогда не покидали родную планету, но пребывали в глубочайшем убеждении, что их столица – лучший город во всей Миросфере. И Ао был теперь с ними солидарен. На фоне большого города Танес показался ему скучной грудой домов, где ничего не происходит. Виена сверкала искрами жизни, восхищала роскошными зданиями, завлекала нарядами и интриговала самыми разными людьми, каждый из которых в большей или меньшей степени интересовал Ао. Ему хотелось узнать их всех. В каждом человеке он каким-то наделенным от природы интуитивным чутьем наблюдал тайну – какую именно, он и сам сказать не мог. Не сами люди, но заключенная в них тайна влекла его. Иногда для звезд ночного неба Ао находил свой особый мир в воображении, свое пространство и правила или полное их отсутствие. Когда он во второй раз очутился в Виене, многое здесь, не виданное им ранее, показалось ему уже знакомым, словно город был отражением тех самых звезд.