Айин быстро определил, что эти двое далеко не пойдут. Оба скуривали треть своего товара, а иногда и больше, и держались на плаву в институте, если верить слухам, только благодаря Дроп-408. Употребляя стимулятор, они за ночь перед экзаменами штудировали весь учебный материал, после чего вновь лечили прожженный мозг матикой. Торговать наркотиками не вариант – думал Ао, глядя на них.

Леян начал расспрашивать про Ниалу. Ао насторожился, но постарался сделать вид, что ему безразличны студенческие сплетни. В конце концов, она для него всего лишь проводник в мир Виены. Услышав это, Нуол рассмеялся и предложил показать ему «настоящую» Виену. Они как раз собирались в бордель, и Нуол хотел, чтобы Ао пошел с ними за компанию. У того уже заканчивались деньги, но, устыдившись вдруг своей нищеты, он решил согласиться.

Ночной город с новой силой покорил Айина, и эйфория от дозы матики тут была ни при чем. Разноцветные вывески пестрели, стараясь затмить друг друга в эффектном споре за каждого случайного прохожего. Небо рассыпалось звездами, прохладный ночной ветер уносил мысли вперед – к наслаждениям. Виена томила красотой и безмолвными обещаниями роскошной жизни, воплощениями дерзких мечтаний. Она, заигрывала с ним, приглашая проникнуть в тайну, которая, словно неизведанный слой атмосферы, пронизывала каждую улицу, каждый поворот.

Так, по пути в бордель, Ао наслаждался вином, забитой в трубку матикой и обществом новых друзей. Он нехотя признался, что в его маленьком городке отсутствовали публичные дома. Леян и Нуол не сдержали удивления. Новость их позабавила, и они принялись с гордостью рассказывать о своих похождениях.

Бордели в Венерианской Империи, а в Виене особенно, были не просто популярны – они являлись одной из центральных колонн культуры. Ни на одной из обжитых планет не нашлось бы той захватывающей, своеобразной и самодостаточной атмосферы разврата, как здесь на Порт-Венере. Каждый публичный дом был отдельным маленьким государством с личными правилами и этикой, мотивами и движущей силой. Публика приходила самая разносортная. Одни – чтобы просто развлечься, другие – чтобы остаться навсегда. Последние, правда, с наступлением старости частенько оказывались выброшенными на улицу.

Политики принимали участие в жизни борделей, спонсируя отдельные вечеринки, с целью заслужить благосклонность народа. Люди искусства находили здесь приют и возможность самовыражения. Певцы, художники, музыканты – здесь были нужны все, кто способен развлечь публику и сделать времяпрепровождение с объектами желаний ярче и интереснее, а главное – привлечь новых клиентов. Ввиду широкой востребованности на одной улице иногда располагалось сразу несколько борделей практически друг напротив друга.

Публичные дома открывались пропорционально разнообразию желаний и прихотей изнеможденной усладами столицы. Пляжные бордели, танцевальные, политические, в роскошных особняках или среди имитации диких джунглей, романтические, где каждый может почувствовать себя героем рыцарской истории, или клубы оргий и многие другие стали классическими образцами. Почти любая фантазия, которая только зарождалась в мозгу человека, рано или поздно появлялась на улицах Виены, обрамленная стенами публичного дома. Разумеется, если только она могла привлечь больше клиентов и принести владельцу заведения прибыль.

Все это разнообразие объединяло только одно: наслаждения за деньги. Наслаждения самые разные, и совсем не обязательно сексуальные в традиционном смысле. К примеру, один из публичных домов, «Запрет», специализировался на отсутствии секса. Уставшие от бесчисленных удовольствий и извращений венерианцы готовы были платить за времяпрепровождение там, где любые их попытки привлечь противоположный пол будут пресекаться и наказываться. Впрочем, те, кому удавалось переступить запрет и обхитрить личных стражей, рассказывали, что получали особенные ощущения от процесса.