Тишина.

– Что с тобой, Лав?

– Ставвер… – В компьютере что-то зашипело, затем раздался оглушительный визг.

– Лав?

– Внимание. Внимание. Внимание… – Все личностные оттенки покинули живой голос, превратившийся в тонкую нить шепота в море внезапно заполнивших рубку треска и щелканья. – Распад.

– Как долго? – выкрикнул он.

– Нет данных… – Голос погас, на мгновение усилился и снова замер.

– Дрекс?

– Слишком далеко-о-о-о…

– Тогда сделай что-нибудь! Хоть что-нибудь! – Он мрачно уставился на черную точку корабля рмоальцев, все еще светившуюся на экране. – На сколько мне хватит воздуха?

Странный, тихий, словно вздох, звук. Ставвер почувствовал толчок, быстро превратившийся в постоянное давление ускорения. Звезды на экране медленно, с трудом начали поворачиваться, пока в поле зрения не вплыла двойная звезда: голубой карлик-красный гигант, медленно-медленно начавшая расти…

Корабль словно икнул. Амортизирующая сеть молниеносно вырвалась из креплений на свободу – планка-замок лопнула. Ставвера швырнуло вперед, он ударился головой о твердое стекло экрана. Корабль снова содрогнулся, и Ставвера швырнуло назад в кресло. Хриплый, режущий вой на мгновение пробил брешь в затуманенном сознании Ставвера. Неожиданно куда-то провалился пол, потом вдруг вернулся и метнулся вверх. И только после этого амортизирующая сетка снова встала на свое место.

Превозмогая головную боль, он попытался сообразить, что происходит. Вой и хруст смешивались с гудением генераторов. Воздух снова наполнился дымом.

Прошла долгая, очень долгая минута.

Корабль снова закачало, потом он замер на одну бесконечную секунду и… повалился вниз, стремительнее и стремительнее… Похитителю показалось, что сердце у него остановилось. По крутой спирали корабль падал все ниже и ниже, пока не отразился от невидимого дна и по дуге не ушел вверх, припечатав тело похитителя к спинке пневматической кушетки.

Лиловато-зеленое свечение замерцало неровным узлом на правой стене… открылся глаз с длинными ресницами, и из него метнулся острый луч. Тело человека начало выкручиваться, изгибаться, ноги, удаленные на множество миль от тела, превратились в сгустки крови и плоти… Лиловато-зеленый глаз пропал, потом вдруг вспыхнул кроваво-красным, и снова зеленое… прохладное пульсирование, как мороженое, мятное мороженое, темнеющее… и вот это уже кофе с редкими вспышками шафранового оттенка.

Он пришел в себя в кромешной темноте. Трясущейся рукой нащупал замок, освободился от ремней и амортизирующей сети. Нащупал консоль пульта. Один за одним пробовал он сенсоры контроля. Этот мертв… и этот… и этот… Наконец бледно засветился экран. Он дал полную мощность и понял, что находится под водой, в озере. В нагревшейся от падения корабля воде металась испуганная рыба.

– Вода, – удивленно пробормотал он. Сканирующая камера показала зеркало поверхности над головой. – Неглубоко… Можно всплыть. Но сначала диадема…

Он выпрямился и, превозмогая боль, соскользнул с кушетки. Тяжело передвигая ноги, пробрался к потайному сейфу, где лежали драгоценности, простучал сложную комбинацию цифрового замка. Наружу выпал мешочек, он подхватил его и перебросил через плечо.

Вода была тепловатая, темная. Вынырнув на поверхность, он увидел над головой усеянное ночными алмазными иглами небо, слабо мерцающий диск луны и черный иззубренный край нависшей скалы. Осторожно, чтобы не выдать себя всплеском, он погреб к берегу и вскоре скрылся в тени у основания скалистого возвышения. За его спиной шуршали камыши, с берега дул легкий ветерок, приносивший слабый запах горящего дерева.