Леля, покрутив для виду задом, минут через десять технично потерялась. Толик всё больше курил, а потом словил важный звонок и тоже исчез, обещав вернутся через полчасика. Вот так всегда, вроде начинается за здравие, а кончается за упокой. Сколько раз зарекался в групповухах с этой парочкой не участвовать, и каждый раз не знаю, как отказать. С Толиком-алкоголиком делить нужно было не работу, а всю кучу угля на две полвины, чтоб каждый таскал свою часть, и не филонил. Что я в итоге и сделал.

Единственное что радовало в пяти тоннах угля это то, что моими из них была только половина. Закончил со своей частью я ближе к девяти. Руки тряслись с непривычки, мозоли вскрылись, спина болела. Завтра вообще поди не встану. Жизнь – боль…

Перед началом изучения договора сел попить чаю и слегка отдышаться, но даже этого не позволили сделать. Старая карга, увидав что работа встала, засуетилась и стала всяческими путями убеждать меня закончить ее, поскольку если дождь не замочит, так за ночь сердобольные соседи растащат, как пить дать. Соглашаться не хотелось и в ход баба Тоня пустила набор своих стандартных угроз: «Выселю!», но в качестве поощрения пообещав, что с Толиком потом серьезно побеседует.

Это был полный писец. Я две с половиной тоны дотаскивал на одной силе воли, напрягался, форсировал себя из последних сил, видя, что моя часть кучи заканчивается. Я даже больше перетаскал, чем следовало. Необходимость подчищать хвосты за Толиком бесила. А еще я чутка схитрил, все крупные камни оставил ему. Теперь пришлось брать кувалду и колоть камни. Закончил я далеко за полночь, о том, чтобы углубиться в договор не было и речи. Вообще не соображал, боль во всем теле не давала сосредоточиться ни на чем другом, кроме лежания в кровати.

Кое-как заставил себя дойти до круглосуточного, взял хлеба, колбасы и пару упаковок ролтона. Руки подрагивали, когда рассчитывался на кассе, судя по презрительному взгляду продавщица сочла меня за запойного алкоголика. После позднего ужина (или раннего завтрака) все же пролистал договор. Долго боролся с желанием сразу подписать и не париться, но все же сумел себя убедить, что утро вечера мудренее.

А вот соседи себя в этом убедить не смогли, опять заявились ночью, бухие, с час цапались и швырялись предметами, а потом еще час мирились в скрипучей кровати. Уж даже не знаю, что там надо было с ними делать чтоб кровать так скрипела, а жена так стонала. Явно переигрывают. Обе.

Заснуть под подобные аккомпанементы не удавалось, решил забить на всё и заняться договором всерьез, на крайняк не пойду завтра на пары, чтоб не прерываться. Договор с Дьяволом явно важнее, чем высшее образование.

Из текста договора я сразу же вычленил главное, что моего нанимателя зовут Зариэль, она является архидьяволицей, эрцгерцогиней и владычицей первой из Девяти Преисподней, под названием Авернус. Подробности, описание деталей, кто такие архидьяволы, эрцгерцоги, где находятся Девять Преисподней, чем знаменит Авернус и сама Зариэль – не раскрывались. Возможно, они были в приложении, но на какой именно из шестьсот шестидесяти шести страниц отдельно не указывалось.

Моя должность, вернее класс, обозначалась в контракте как «чернокнижник», но в скобках была отсылка на другие названия: «чародей», «варлок», «колдун», «диаблеро», и я мог выбрать из них любое другое, более приемлемое для моего самоопределения. По сути, название класса ни на что конкретно не влияло, являлось чем-то вроде обращения «господин» или «товарищ», и в тексте договора меня обозначали как «контрактник», а работодателя как «контрактер».