– У меня с собой нету, – попытался отмазаться я, чувствуя, как в теле начинается легкий тремор.

– Да не вопрос, на большой перемене сгоняем, ты ж тут недалеко живешь?

Мандраж начал усиливаться, но уже не от страха, а от злости. Да сколько можно на себе ездить позволять? Я так-то душу продавать собрался, одной ногой в аду уже стою, неужели какого-то наркошу испугаюсь?

– Не, Паш, не одолжу.

– А что так? – с вызовом начал Пахан. – Зажал что ли? Повелся пацанам бабла подкинуть? Мы ж не забираем, с возвратом. Через неделю железно верну. Просто уйдет товар, он так-то в два раз дороже стоит. Как пацана тебя прошу выручить.

Вроде он мне все обосновал, залечил, нет у меня причины не занимать кроме стойкого подозрения что денег мне никто не вернет. А подозрение к базару не пришьешь. Черт возьми, что за жизнь у меня такая если я должен придумывать причину чтобы кому-то денег в долг не дать?! Терпила, мля…

– Я же сказал, что нет.

– Да я услышал, только не понял, что так? Обоснуй? – вперился в меня тяжелым взглядом исподлобья Паша.

– Да пошел ты нахрен, что я тебе за свои деньги обосновывать должен? – взорвался я.

Удар в грудак последовал сразу, ну да, эта компашка обычно за словом в карман не лезла. Я отшатнулся и сжал кулаки.

– Куда ты меня послал?! Берега попутал, кабан тростниковый? Я к тебе как к родному, а ты поца из себя строишь, – Паша попытался дать мне поджопник. Хотя почему попытался, дал. Теперь моя очередь. Ну всё, понеслась душа в рай…

– Эй, там! Рамсить после института будете. Хотите, чтоб обоих отчислили?

Это Леха Длинный. Местный «авторитет», если можно так сказать. Метра под два ростом и здоровый как черт. Грубый, безапелляционный, сильный. Бил всех, даже преподов, поэтому и они его побаивались, лишнего себе не позволяли. В группе нарков он не состоял, был одиночкой, это они скорее к нему жались. Но жались часто, вместе курили, и не только сигареты, да по слухам и досуг общий случался за пределами института. Бухали, по проституткам ездили, на всякие разборки. Так что то, что он впрягся скорее всего дороже мне же и выйдет.

– За базар ответишь, – сплюнул Пахан, еще раз ткнув меня в плечо и поспешил к своим.

Когда все ушли я прислонился к стенке и медленно скатился по ней. Ноги дрожали, подкашивались. Я в открытую конфронтацию класса с восьмого не вступал, всё как-то больше обходил острые углы, договаривался, предпочитал откупиться, а не огрести. А тут прям адреналиновый взрыв. И даже не облегчение чувствую, а наслаждение. Походу не всегда меня трясет от страха, еще и от ярости. Мож не так это и плохо – дополнительная энергия, надо только направлять ее в правильное русло, не отступать, а атаковать. Ведь есть же у меня теперь свое собственное чертово мементо мори, надо пользоваться им, успеть закрепить результат до того, как улетучится боевой настрой…

Вторую пару пропустил, все равно опоздал, препод может и не впустить. У него коронная фраза «закройте дверь, молодой человек». А когда закрываешь, то уточняет – «с другой стороны». Вот, кстати, прикол, Лехе Длинному однажды так же сказал, ну тот его вывел и дверь за ним закрыл. Ну препод и припух, скандал был, но без особых последствий. Не институт, а курятник, клюнь ближнего и насри на нижнего. Хотя может так оно везде.

Я не Леха, со мной препод миндальничать не будет, поэтому решил прогуляться по парку. Сначала хотел вообще домой свалить, чтоб на разборку после пар не нарваться, но потом разозлился на себя же за малодушие и вернулся на вторую часть лекции.

Оказалось, что лекцию вел не наш препод по сопромату, его замещал лаборант, или кто он там уже, не знаю. Зато знаю, что именно с ним сейчас встречается Аленка, и по этой простой причине Антон Юрьевич Грачевский старается поддеть, унизить и завалить меня при любой возможности. Текущую возможность он тоже не упустил.