Следователь была слегка ошарашена. Может быть, даже немного растеряна, и наверняка чуть-чуть сбита с толку. Она точно не ожидала такой неприкрытой наглости, а я к тому же был весьма нахален. Дьявольски убедителен. И чертовски самоуверен. По крайней мере, мне хотелось в это верить…

– Почему же вы сразу не сообщили об этом происшествии? – попыталась хоть за что-то уцепиться следачка.

– Ждал подходящего момента, – я обезоруживающе развёл руками. – Да и о чём сообщать? О том, что местные лифты увозят людей в тюрьму, где их пытаются зажарить, нашинковать и прихлопнуть беглые арестанты? Так я не был уверен, что это не какая-то хитрая проверка. Может у вас так принято, с криком «это Спарта!» бросать детей в пропасть и смотреть, кто взлетит, а кто нет. Я не знаком с вашими порядками, но порядком наслышан о том, что в чужой монастырь со своим порядком не ходят. Да и вообще, я буквально накануне вечером узнал, что существует всякое там «сверхъестественное» и прочие Табу. Ну и, в целом, сообщать о подобных происшествиях по предписанию Табуляриума следует не вам, а в региональное отделение Инквизиции. Так что может ещё и сообщу…

– Свидетель утверждает, что бой начала боевая турель «МК-I», внезапно атаковав арестантов. Как вы это объясните? – пыталась что-то вычитать в бумагах перед собой госпожа следователь.

– Как я это объясню?! Ну, даже не знаю… Наверное, вашу базу сглазили, или прокляли, или просто демоны обоссали. Чем-то более материальным объяснить повальное самоуправство техники в лице лифтов и турелей на вашей базе я затрудняюсь. Может мне следует пересмотреть целесообразность дальнейшего сотрудничества с вашей организацией? Слава яйцам – я ещё на испытательном сроке! Какая-то чертовщина у вас тут творится…

– И своё знакомство с Пересмешником, и причастность к теракту четвёртого сентября вы тоже отрицаете?

– Вы издеваетесь? Какой ещё пересмешник и при чём тут теракт? Не могли бы вы как-то более последовательно излагать суть выдвигаемых мне обвинений. А то чёрт ногу сломит в том, что вы мне тут инкриминируете.

– Мне кажется, это вы издеваетесь, – вспылила следачка.

– Давайте не будем бросаться пустыми обвинениями, а? Я теперь сверхгражданин и могу кое чего достать из своих широких сверхштанин. Как и у любого другого члена сверхобщества у меня есть такие же сверхправа. Давайте не будем их нарушать. Если вам нечего больше предъявить по факту оглашённого обвинения, то требую отпустить меня. Или пригласить инквизитора.

Я частично изменил облик маскировкой, пририсовав себе небольшие рожки и заставив глаза загореться адским пламенем.

– Инквизиторов, они работают парой. И на вашем месте я бы не спешила с ними встречаться, – с надменным превосходством и не под такими лежавшего человека посоветовала следователь.

– Проклятье! Почему вы все так хотите на моё место?! Потому что я красавчик, да? – многозначительно уточнил я.

– Ну, – улыбнулась бюрократка, – лично мне нравятся мужчины постарше, более опытные, импозантные, знающие, что именно надо женщине. Смазливые неопытные юнцы не в моем вкусе.

– Жа-а-аль, а я-то как раз по милфам тащусь, так что если передумаете, то знаете где меня искать, – скабрёзно подмигнул я, добавляя себе в иллюзорный облик импозантности и солидности, дорогой костюм с галстуком, генеральские усы и животик.

– Подпишите вот это, и это, – протянула мне следователь. – Несогласие с выдвигаемыми обвинениями и согласие на передачу дела в региональное отделение Инквизиции.

Я подписал не чинясь. В помещение вошли два техно-стражника и проводили меня в одиночку. Камера, в которую меня привели, была небольшой, но чистой. Имелись нары, раковина и унитаз. Я улёгся на нары и сделал вид что задремал, сам же включился в процесс обсуждения дальнейших планов с Сири, и в итоге действительно задремал.