– Сань, все нормально, – спокойно ответила Тая, хотя внутри забурлило желание пожаловаться на этих вредных старшекурсников.

– Значит, Та-а-я, – протянул Тоха, еле заметно покачивая головой. – Псих.

Тая бросила на него колючий взгляд и совсем уже забыла, зачем подходила к футболистам.

«И вовсе не такой уж и красавец. И нос у него большой. И лицо смазливое. Сашка вон гораздо симпатичнее. И добрее. И вообще, зачем я о нем думаю?» – мысли роем, опережая друг дружку, мельтешили в голове.

– Точно не обидели? – важно подбоченился Волков.

– Все в порядке, – Тая выскользнула из-под руки приятеля и улыбнулась. – Бери их под сапог. А ты, – она посмотрела на Альбиноса, – чтобы извинился потом.

И, не удостоив больше никого своим вниманием, направилась к трибунам, где ее ждали подруги.

…Незаметно пролетел сентябрь. Первокурсники привыкли к рабочему ритму и уже как бывалые студенты ориентировались в коридорах института. По утрам в общежитии стало меньше очередей в туалет и к лифту: многие смекнули, что некоторые общие лекции можно прогулять. По вечерам на скамеечках организовывались посиделки под гитару. А узкая набережная возле небольшой речушки, которая вилась от общежития до самого центра города, периодически заполнялась бегунами и влюбленными парочками.

За недолгое время проживания в общежитии Тая уже уяснила несколько вещей. Одежда сама не стирается, еда, заботливо укрытая полотенцем (чтобы не остыла), тебя не дожидается, а тишина и приватность вообще являются самыми ценными вещами..

Бабушка уже немного успокоилась и свыклась с мыслью о том, что внучка повзрослела. Поначалу она звонила Тае ежедневно, а иногда и по несколько раз на день.

Весь сентябрь Тая только и делала, что выслушивала вопросы из разряда, ест ли она суп и не порваны ли носки. Отвечать ежечасно на звонки (бабушка напрочь отказалась осваивать мессенджеры, чтобы писать сообщения) не могла. В один из дней на пару по этике заглянула женщина из деканата и попросила Таю выйти. Та и подумать не могла, что бабушка дозвонилась аж в деканат, потому что внучка за весь день не ответила ни на один звонок! В тот же вечер Тая наскоро собрала сумку – хорошо, что была пятница – и последним автобусом укатила на выходные домой.

Там она поговорила с бабушкой. Та, конечно, расстроилась, но свои ошибки признала и пообещала, что скоро окончательно смирится с тем, что Тайка повзрослела.

На том и порешали: звонков два раза в неделю и поездки раз в месяц домой, за исключением экстренных ситуаций, будет обеим вполне достаточно.

Бабушке Тая и правда не врала: времени на долгие телефонные разговоры у нее действительно не было. Ну, точнее времени было ровно столько же, сколько и всегда, – двадцать четыре часа в сутки, которых ужасно не хватало. Ведь первый курс – самый сложный.

Студенту-первокурснику нужно как можно быстрее приспособиться к науке «выживания». До первой сессии уже необходимо понять, какие пары важные, а какие можно и пропустить разок-другой. Где конспект писать обязательно, а где можно и обычными фотографиями, сделанными на телефон, обойтись. На каких лекциях стоит быть как штык вовремя, а какие можно прогулять. Ну, а если уж и прогулял, то знать, где добыть справку об освобождении.

Преподаватели на факультете были самые разные. И молодые, и пожилые. Каждый со своей «изюминкой». Куратор Тайкиной группы, Альбина Ваниковна Григорян, оказалась не только прекрасным преподавателем, но и премилой женщиной. Приятная миниатюрная дама армянской наружности. Вопреки своей фамилии, она говорила на таком красивом и чистом русском языке, что хотелось слушать ее непрерывно. Точнее, «непхехывно»: она картавила с элегантностью француженки.