Когда лодки отошли на середину реки и двинулись вверх по течению, с холма раздался торжествующий вой. К нему присоединились еще несколько голосов. Волчьи боевые кличи провожали отряд до излучины реки.

– Что это они так радуются? – подозрительно поинтересовался Квазимодо.

– Думают, что нас прогнали, – предположил Уэн.

– Кому они нужны? – презрительно скривился Бубен. – Дикари, даже стрелять не умеют.

Действительно, из всего отряда раненным оказался один носильщик. Но происшествие все равно произвело на Квазимодо неприятное впечатление. Он не любил, когда его начинали убивать, даже не объясняя, за что именно.

На кратком обеденном привале вор успел тайком рассмотреть стрелы. Ничего особенного – не слишком ровные древки, маленькие, из плохого железа, наконечники. Одна из стрел вообще оказалась оснащена древним каменным острием. Глядя на кривовато примотанный жилами и закрепленный смолой наконечник, вор пожал плечами. Действительно – дикари.

– Зачем тебе стрелы? – прошептал фуа.

– Нужно же рассмотреть, чем тебе в задницу метят.

– А прячешь зачем?

– Чтобы наших героев не напугать…

К лодке плелся «желток» с мешком за плечами, за ним шли, как всегда разочарованные обедом, Уэн с Бубном. Квазимодо спрятал стрелы под свои вещи.

Солнце отражалось от воды и слепило глаза. Квазимодо привалился плечом к станине эвфитона и раздумывал о том, что было бы неплохо придумать какое-нибудь стеклышко, защищающее глаза от солнца. На Флоте болтали о том, что такие приспособления давно придуманы, но являются пока тайной. В такие сказки Квазимодо не верил – в штабе не существовало секрета, который нельзя было бы купить в личное пользование. Ну, сейчас ничего толкового все равно не купишь. Ныл торчащий из сапога палец – вор поцарапал его во время поспешной высадки. Где бы приличные сапоги раздобыть?

За спиной Уэн негромко рассказывал о походе «Гордости Глора». Во время перехода от Птичьего архипелага «Гордость» с тремя драккарами шла западнее, в отдалении от эскадры. Их тогда даже Большой шторм почти не затронул.

Река расширилась и стала глубже. Лодки двигались между небольшими, заросшими высокими деревьями островами. Кричали в ветвях птицы. Из воды торчали коряги и полузатопленные древесные стволы. Грести приходилось осторожней – пропороть кожаный борт «скрадухи» ничего не стоило. Квазимодо высматривал препятствия в воде и командовал. Смотреть по сторонам было некогда, но вор заметил странное движение фуа. Ныряльщик перегнулся за борт к самой воде. Нюхает, что ли? Здесь, конечно, рыбы должно быть полно. Оголодал лягушка, что ли? Квазимодо вопросительно глянул на товарища. Фуа ответил странным взглядом. Маленького ныряльщика явно мучили какие-то сомнения.

Лодка Квазимодо двигалась ближе к авангарду небольшой флотилии. Вел отряд проводник, сидящий в одной лодке с Глири. По-видимому, сотник не слишком доверял проводнику, по крайней мере далеко от себя не отпускал.

Основная масса островов осталась уже позади. Первая лодка уже выбралась на простор чистой воды. Скоро можно будет грести как обычно.

Сзади раздался крик. Квазимодо оглянулся и успел увидеть скользящий по поверхности воды блик. В следующее мгновение корма одной из лодок высоко подпрыгнула. Люди, ухватившись за борта, чудом удержались внутри. Лодка плюхнулась на речную гладь, закачалась, как потревоженный поплавок. Вокруг плавали весла, медленно тонул выпавший за борт мешок. Квазимодо ничего не понял.

Один из гребцов пострадавшей лодки протянул руку за плавающим веслом. Вода беззвучно вспучилась, выпустив огромную удлиненную морду с распахнутой зубастой пастью. Пасть неуловимо и мягко схватила гребца, почти втянула его в себя. Крикнуть человек не успел. Над водой раздался негромкий хруст. На мгновение над водой виднелась нога в сапоге, из которого торчали кости перекушенной голени. Потом исчезла и нога. Желто-зеленая поверхность воды оставалась совершенно спокойной.