Физики неоднократно указывали на теолога, как на первого мыслителя в истории человечества, заявившего о том, что время не является абсолютным и вечным. Ни много ни мало это краеугольная предпосылка общей теории относительности. На это обращал внимание и подчёркивал, например, Стивен Хокинг.^>26

Нейроучёные откровенно восхищаются интуицией Августина в отношении описания различных видов памяти, которые удивительным образом согласуются с нынешними взглядами психологии и нейробиологии.^>22

А философы с репутацией, исключающей какую-либо симпатию к ортодоксальному религиозному мировоззрению, отмечают поразительную сложность и актуальность концепта личности, сформулированного этим теологом.^>24

Было бы глупо изображать Отца Церкви рационально мыслящим учёным. Тем не менее, невозможно отрицать поразительную живучесть представления о существовании души.

А если объяснение не просто живёт очень долго, но на протяжении тысячи лет является научным мейнстримом, значит, к нему стоит присмотреться.

В 1811 году увидел свет художественный роман «Разум и чувство» (англ. «Sense and Sensibility») за авторством Джейн Остин.

Впоследствии произведение многократно переиздавалось, экранизировалось и даже пародировалось. Что, впрочем, лишь добавило и до сих пор добавляет ему популярности.

Приведенный вариант названия в переводе на русский язык выбран неслучайно. Именно этот перевод А. Ю. Фроловой, по мнению лингвистов и литературоведов, наиболее соответствует замыслу автора. Антитеза отражает ключевой конфликт, предопределяющий поступки героев: сочетание и борьбу двух противоположных начал в человеке – рационального и иррационального.

Терминологическая игра с понятием sense любопытна. Если принять его смысл, как «зрелое чувство, рассудительность», в сравнении/оппозиции с sensibility (ранимость, незрелая эмоциональность),^>5 то получается, что Джейн Остин интерпретирует разум, прежде всего, как мозг чувствующий.

Значит, идеал поведения человека – баланс между разумом и чувством. Такой логический синтез представляет собой высшую точку развития тезиса о двухмерном мозге.

Разумеется, автор «Разума и чувства» не сама это выдумала. Коннотации sensus Блаженного Августина и sense Джейн Остин имеют очевидную, окрепшую за почти полтора тысячелетия, связь.

Интерпретация писательницы – творческая переработка христианского толкования природы человека. Прежде всего – двухмерной модели, описанной теологом. Где «душа», как высшая мыслящая и переживающая комплексные эмоции структура, со временем превратилась в «разум» (sense), а «тело», как обитель трудно контролируемых инстинктов и реакций, стало «чувством» (sensibility).

Примеров художественной трансформации обсуждаемой дихотомии было предостаточно. Заслуга Джейн Остин в том, что она передала это толкование лаконично, искусно обернув его в популярный жанр мелодраматического романа.

В XIX веке противопоставление умственного и чувственного наблюдалось не только в художественной литературе.

Оно стало предметом жарких научных споров. Что неудивительно – ведь к концу столетия окончательно сформировалась новое объяснение мозга.

Об этом – в следующей главе, а здесь отметим, что учёные развернули дискуссию в контексте пресловутой «психофизиологической проблемы».

Психофизиологическая проблема – это теоретический вопрос психологии, который можно сформулировать, в том числе, следующим образом: «Как устроена природа человека: телесные/физиологические процессы регулируют и определяют душевные/психические феномены, или, наоборот, психика детерминирует различные соматические изменения и проявляется через них?».