Он даже не успел закрыть за собой дверь, когда рядом послышались осторожные шаги. Дэймон замер, стараясь не дышать, прижимаясь к холодной стене. Через секунду он услышал хриплый голос:

– Проверьте все комнаты, – голос звучал тихо, но угрожающе.

Шаги приближались, и через мгновение резкий луч фонаря осветил дальний конец коридора. Дэймон проскользнул в боковую дверь, чувствуя, как напряжение сжимает его виски.

Мужчины в чёрной форме начали прочёсывать дом, лишь иногда обмениваясь короткими фразами. Они двигались быстро и чётко, как профессионалы, нанятые для ликвидации цели.

Дэймон отступил к заднему выходу и скрылся в ночной темноте, понимая, что его жизнь уже никогда не будет прежней.

Тёплый свет осеннего дня проникал сквозь панорамные окна конференц-зала, мягко отражаясь от полированного длинного стола. Снаружи город кипел привычной жизнью: шум автомобилей, редкие гудки такси и топот спешащих прохожих сливались в знакомую симфонию делового центра Манхэттена.

Внутри царила настороженная тишина. На середине стола стояли бутылки с минеральной водой и хрустальные стаканы, а рядом лежали идеально сложенные салфетки. Секретарша разносила свежие повестки заседания. Её каблуки отбивали чёткий ритм по мраморному полу, добавляя аккомпанемент в это молчаливое ожидание.

Никто из собравшихся не спешил начинать разговор. Некоторые просматривали документы, другие сидели неподвижно, внимательно наблюдая за коллегами. Воздух был пронизан напряжением, как будто все понимали: это заседание станет первым шагом к чему-то большему – или к неизбежному расколу.

Дэймон Джонс сел на место председателя, стараясь выглядеть уверенно. Он медленно осмотрелся. Каждое лицо было знакомо, но теперь, без присутствия отца, они казались чужими и даже немного угрожающими.

Слева от него сидел Ричард Паркер. Его взгляд был внимательным, почти изучающим, словно он наблюдал за игрой, которую знал как свои пять пальцев. Казалось, Паркер был в своей стихии, и это странным образом успокаивало Дэймона, внушая ему уверенность.

Строгий взгляд Тары метался между документами на столе и лицами коллег, словно она уже разрабатывала стратегию на будущее. Рядом с ней её сын Ли, молодой и дерзкий, лениво скользил взглядом по комнате, как будто всё происходящее мало его интересовало. Его руки нервно вертели ручку, a в уголках губ играла насмешливая улыбка.

Чуть дальше сидел Александр Вега, мужчина средних лет с резкими чертами лица, который не пропускал ни одного движения. Его глаза говорили: "Я всё вижу и всё знаю". Рядом с ним находился Питер Холден – он, напротив, казался здесь чужаком. В его тихом и вдумчивом облике было что-то почти неуместное в этой комнате, где эмоции и слова превращались в оружие.

Паркер поднял руку, прервав молчание.

– Прежде чем мы начнём обсуждение, – сказал он, – я хотел бы предложить почтить память Карлоса минутой молчания.

Его слова повисли в воздухе, словно напоминая о потере, которую каждый здесь чувствовал по-своему.

Все встали. Ли Джонс, обычно беспокойный, на этот раз выглядел серьёзным. Его мать, Тара, склонила голову, её губы сжались в тонкую линию. Дэймон, стараясь сохранять спокойствие, закрыл глаза, позволяя памяти отца заполнить этот момент.

Минуту спустя они снова заняли свои места, и заседание началось.

Тара первой нарушила тишину. Она сложила руки на столе, не глядя на Дэймона, словно говорила не с ним, а с остальными. Её голос был твёрдым и ровным:

– После таких потерь, – начала она, бросив взгляд на Вегу, – нам необходимо сосредоточиться на стабильности. Компания должна находиться под руководством тех, кто способен эффективно управлять и видеть её истинный потенциал – именно этого хотел бы Карлос.