В принципе он мог устроиться где угодно: любое дерево, любой куст или лежащий на земле предмет могли быть его укрытием…

Еще когда Николай учился снайперскому делу, в моду входили экзотические маскировочные одеяла – всякие там «Кикиморы» и «Лешие». В ткань были вшиты химические волокна, очень неплохо копирующие траву, мелкий кустарник, сено, и даже полевые цветочки. В самом деле – укрылся стрелок таким одеялом, растянулся на земле, и иди рядом с ним – не заметишь его лежащего. Плохо только одно – окраска земли везде разная, и если у тебя покрывало под цвет осеннего поля, то ложиться посреди летней травы – это самоубийство. Поэтому Гайдамаков и не использовал никогда этих «Кикимор» и всегда старался вписаться в местный ландшафт, тщательно изучив то место, откуда надо было стрелять.

Долго всматривался Николай в рельеф противоположного берега, отображенного на фотоснимках, долго искал лежку снайпера, которого необходимо было «погасить» в самые короткие сроки. Ему и самому было странно, но никогда он не говорил даже самому себе: «Я убил снайпера», «Я застрелил снайпера». Нет, только «погасил». Откуда пошло это, майор не знал. Может, из нежелания произносить слово «убил» по отношению к человеку. Все же: убил человека! А может быть, исходя из внутреннего уважения к равному себе противнику, человеку такого же ремесла, тоже мастеру своего дела – хитрому, искусному профессионалу. Так охотники-промысловики Севера и Сибири никогда не скажут: «Я убил медведя», – не станут этим бравировать, а только тихонько промолвят: «Было дело, положил я его». Или: «Добыл зверя», но не «убил».

Когда Николай изучал местность и разыскивал место огневой позиции противника, он обязательно прислушивался к самому себе: а где бы я сам расположился? И это всегда облегчало задачу, потому что все снайперы мыслят примерно одинаково.

Вот они на фотографиях – участки противоположного берега, откуда велась стрельба. Ни там ни тут ничего примечательного, везде примерно одинаковый пейзаж: невысокий отлогий берег, редкие деревья, чахлый кустарник, торчащий, словно пучки волос на лысине.

Где может укрываться снайпер?

Вопрос этот наисложнейший, так как он может укрываться везде – за любым бугорком, кустом и деревом. Казалось бы, все просто: спрятался за каким-нибудь объектом и, когда цель появилась, – выдвинулся, прицелился и выстрелил. Но опытные снайперы знают: так могут себя вести только школяры-первогодки. Появиться из-за укрытия снайпер может только когда вокруг идет бой, когда пальба со всех сторон и на тебя не обращают точечного внимания. В условиях охоты на людей в мирное время любому снайперу известна железная логика: как только ты создал новую выпуклость над земельным контуром – в эту выпуклость, то есть между глаз стрелка, немедленно прилетит пуля. Каждый стреляющий по противнику и уже засветившийся трупами снайпер знает: за ним идет охота! Поэтому, если он хочет остаться в живых, не должен торчать над землей ни своей башкой, ни ушами, ни задницей. Надо уметь слиться с землей, травой, кустами и деревьями, подчас буквально быть внутри их. Во время многочасовых лежек на боевой позиции надо иметь силы и такую подготовку, чтобы не сделать ни одного неосторожного движения, чтобы не уснуть от усталости, совладать с естественным волнением, даже предусмотреть, как по малой нужде ходить под себя неподвижно и не создавая сырости…

Николай Гайдамаков, исходя из собственного опыта и, наверное, интуиции, определил на фотографиях места, где мог прятаться «солдат удачи». В первом случае, это, скорее всего, была небольшая свалка старых автомобильных шин, валявшихся бесформенной кучей на противоположном берегу. Почти наверняка, эту свалку создал сам стрелок, натаскав в одну кучу с десяток покрышек, валявшихся по разным городским канавам.