Все и всегда было продумано до деталей, никогда не было сбоев. Тогда почему ее выследил тот снайпер? В чем-то она ошиблась. Его выстрел конечно же не был случайностью. Он искал ее и нашел. И в силу того, что противник свою работу не закончил – не убил ее, это означает, что дело свое он будет продолжать. И не остановится, пока не завершит…

Надо уезжать, надо срочно уезжать!

Свободная охота закончилась, началась игра со смертью. И в эту игру ей играть не хотелось.

Вопросы были мучительными, потому что на них не было ответа.

На пути к дому были препятствия, которых никак не избежать. Например, сроки контракта. Они пока что не закончились, и люди, заключившие соглашение с ней, безусловно, будут настаивать на продолжении работы. Она ведь в самом деле результативна как снайпер. И потом, всю сумму, как это обговорено в условиях контракта, она получит лишь по завершении работы, как по срокам, так и по результатам. О результатах можно не волноваться, она уже убила столько людей, сколько было обусловлено, но сроки… Деньги можно получить лишь по окончании этих сроков. То есть через месяц и семнадцать дней.

Надежда одна – на переговоры с представителем «заказчика», на то, что они пойдут ей навстречу в связи с выполнением обговоренных требований и конечно же в связи с ее ранением.

Она запросила о встрече с представителем и теперь ждала его, лежала и ждала.

Еще мучили ее две темы, две теплые занозы, неизбывно живущие теперь в ее душе.

Одна – это мысль о ее радостной печальке, маленьком сыночке Георге, живущем так долго без матери с бабушкой в городе Клайпеде. Линда за все это время почти совсем не общалась с матерью – это очень опасно, все линии связи прослушиваются. Как они там? Здоров ли Георг? Как дела у мамы с вечно мучившими ее суставами?

И еще ее очень сильно занимали мысли о Николае. Этот молодой мужчина жил с ней и жил в ее сердце. Такое ощущение, что он искренне к ней привязался… И она к нему тоже. Похоже, что они сложились как пара. Они решили объединить свои судьбы.

Николай занимается снабжением в какой-то воинской части, много времени уделяет своей работе, но работа эта его не слишком-то занимает. Решено, что они будут жить вместе и уедут отсюда. Может быть, домой к Николаю в подмосковный город Железнодорожный (этого хочет он), а может быть, к ней в Клайпеду (этого хочет она). А может быть, будут жить там и там.

Как он теперь? О чем он думает? Не подозревает ли ее в чем-нибудь? Хотя вряд ли, он ведь совсем простой. Обыкновенный. Он снабженец, а не шпион какой-нибудь. Это и хорошо.

Она полюбила Николая, как юная глупышка, и это наполняло ее жизнь светом… и надеждой.

Уже под вечер в дверь ее палаты постучали.

«Наверно, это он, “заказчик”», – подумала Линда. Она очень хотела, чтобы это было так. От этой встречи многое зависело.

И вот он вошел к ней в палату. Обыденно, почти по-свойски. У сотрудников, наверное, всех спецслужб мира есть особенность: они входят в любую обстановку, в любое общество и сразу как бы сливаются с ним, словно давно жили здесь, работали, общались. Как- будто покурить вышли и вот вернулись.

– Здравствуйте, Линда, – сказал он буднично и миролюбиво. – Вот, вы какая, красивая. Столько о вас наслышан.

Он поднял стул, стоящий у стенки, и приставил его к кровати. Сумку, которую принес, придвинул к ногам.

– Так вы совсем здоровы! Выглядите прекрасно. Пора вставать, матушка, пора вставать, за дела браться. Хватит бока отлеживать, хватит.

Он сел, внимательно оглядел палату, представился:

– Меня зовут Игорь.

– Почему у вас русское имя?

– Как вы догадываетесь, у меня несколько имен. На каждый случай – разное. Но Игорь – настоящее. Так меня звала моя покойная мама. Она русская.