– Девушка, – настойчиво позвал ее Андрей, – еще сто пятьдесят, пожалуйста, – и сразу, без перехода, мне, – папа банкир с утра на работу, жена, тоже банкир, с утра на работу, теща сидит с проституткиными детьми, я сижу на пособии. Театр абсурда, и у меня главная роль.

Мой интерес к Андрюхиному рассказу трансформировался от вежливого до живого, я с нетерпением ждала продолжения, но Горошко (или теперь уже Вокенаар?) как-то вдруг поскучнел и замолчал. Я вступила в беседу, очень уж хотелось узнать, что случилось дальше.

– Ты так и жил на пособие?

Андрей встрепенулся:

– Нет.

Официантка принесла коньяк, Горошко немного налил себе в рюмку, ухватил пальцами последний ломтик лимона, но не выпил, а неожиданно спросил:

– Ты помнишь мои экзерсисы с видеокамерой? Ту новогоднюю запись, из-за которой Влад с Маринкой устроили скандал?

Как можно было такое забыть! Он был первым из нашей компании, потратившим деньги на столь дорогую вещь. И он был единственным, кто купил камеру, по своим техническим характеристикам практически не отличающуюся от профессиональной. И еще он был единственным, кто, после приобретения камеры, приобрел еще и учебники по операторскому искусству.

Сначала он снимал наши студенческие вечеринки. Снимал плохо, неинтересно, как снимают многие начинающие операторы. Смотреть отснятый материал было невозможно, разве что напиться до той же степени, что и люди на экране. Но как-то раз, после бурного отмечания очередного Нового года, Андрей показал нам фильм не сразу. Мы дергали его, уверяли, что готовы купить много водки, дабы посмотреть «шедевр». Он не обижался, а просто отвечал, что обязательно все покажет, как только сделает монтаж.

Прошло почти два месяца, когда, наконец, Андрей обзвонил всех участников новогодней вечеринки и пригласил на просмотр. Влад Бубенников, как и обещал, купил изрядное количество водки. К восьми вечера подтянулся народ, особо не рассчитывающий на зрелища, больше полагаясь на водку и приобретенную мной и Маринкой закуску.

Пока мы делали салаты, раскладывали по тарелкам нарезку, Горошко возился с аппаратурой. Он продолжал что-то подсоединять, даже когда все уже сели за стол и налили по первой.

– Ну, что, Эйзенштейн, – поддел Андрея Влад Бубенников, – как насчет водочки дернуть?

– Минутку, – ответил Горошко, подсоединил последний провод, убедился, что звук есть, взял в руки пульт и тяжело плюхнулся рядом со мной, подальше от Владика.

Все чокнулись и, только было, поднесли рюмки ко рту, как Андрей щелкнул пультом, на экране появилась надпись «Новогодние приключения Влада и Марины».

Через пять минут Влад выплеснул недопитую водку в лицо Андрею и полез в драку. Маринка тоже вскочила и с упоением вцепилась Андрею в волосы, подбадривая Влада криками. Мы с Ксенией продолжали таращиться на экран, где Влад беззастенчиво лез Марине под юбку. Самое интересное, никто ничего такого не помнил насчет новогодней вечеринки. Может, потому, что все хорошо выпили. Все, кроме меня и Андрея. Но я не следила за Мариной и Владом.

Сейчас, глядя на экран, я поняла, как много упустила в тот вечер. Когда камера Андрея бесстыже заглянула в дальнюю комнату квартиры, где Влад энергично стаскивал с Маринки свитер, оба исполнителя главных ролей оторвались от избиения оператора и переключились на уничтожение аппаратуры. Маринка схватила камеру и со всей силы бросила ее на пол, Влад вытащил бетакамовскую кассету, положил ее на пол и несколько раз ударил каблуком, после чего нагнулся, вытащил из расколовшейся кассеты пленку, скомкал ее и разорвал в нескольких местах.