Женщина на секунду задумалась и погладила рояль с любовью, как своего ребенка, умиляясь им.

– Инструменты в нашем зале подобраны не случайно. Каждый инструмент отвечает за одну из частей человеческой сущности. Если люди сами в себе не гармоничны, то и инструмент фальшивит. И ничего тут не поделаешь. Сколько лет существует человек, столько и слушают здесь эту трескотню. Нет, нет, я не жалуюсь, я давно привыкла. Да и как можно жаловаться на них. Я же понимаю, что так вот сразу нельзя. Они же… люди. Нет, я не свысока, просто, понимаешь, хочется за них порадоваться. Вот раньше, когда я жила по ту сторону, работала школьной учительницей музыки. Знаешь, сколько через меня детей прошло. Никто ведь не считает урок музыки за предмет. А зря. Ты не представляешь, какая это радость видеть интересующиеся, жаждущие глаза в толпе детей. Потом эти глаза пойдут в музыкальную школу и сами проложат себе дорогу в жизни. А есть и такие, которым нужно просто дать послушать музыку, показать, какая она бывает. Он, может быть, нигде больше и не услышит ничего, кроме современной музыки. Так пусть хотя бы здесь, хоть немного.

– В эти инструменты встроены локаторы огромной мощности, которые улавливают даже малейшие колебания, – подытожила она.

– Я, кажется, понял, – медленно, еще обдумывая, сказал Монг, – а за какую часть человеческой сущности отвечает ваш рояль?

– Вот смотри. Ты кем хотел быть в детстве?

– Я всегда хотел быть авиаконструктором, мечтал изобрести такой самолет, который мог бы летать без участия человека. Тогда такое даже вообразить нельзя было, а я верил, что это возможно, просто люди еще не все изучили, еще не все просчитали. Вот я, когда вырасту, обязательно сконструирую такой беспилотник. Все детство что-то мастерил, придумывал. Жить без этого не мог, – вздохнул Монг и задумался, – но придумали это уже другие.

– А стал кем?

– Экономистом.

– И как? Доволен?

– Поначалу чувствовал себя очень важным, а потом разочаровался. Цифры, цифры, и ничего кроме цифр. Считаешь их и так, и сяк. А зачем – непонятно. Нет, начальству понятно зачем, а мне-то? У меня мало того, что весь дом был в самолетах, так и на работе тоже парочка стояла. Сижу я в своем кабинете и воображаю, что обдумываю изобретение новой модели. А тут входит начальник и спрашивает, где отчет.

– Экономисты не изобретают самолеты, – с едва уловимой ухмылкой пропела женщина под исполняемую роялем мелодию, напоминающую реквием.

– Да, это реквием по моей мечте, – печально закивал головой Монг, – но потом, когда я понял, что в экономике нет никакого смысла, уже поздно было менять профессию, вот и не стал.

– Как это нет смысла в экономике? Просто ты выбрал чужой путь, вот и маешься.

– Но я иначе не мог, у меня есть оправдание. Понимаете, девяностые, в экономике застой, наука в упадке. А профессия экономиста в большом почете, сразу на тебя смотрят, как на уважаемого человека.

– На какого? Ха-ха. И за какие заслуги тебя уважать? Чего ты добился? Какую пользу ты принес стране? А главное себе, – развеселилась женщина. – Вот, таких, как ты, у меня целая клавиатура. – И она пробежала указательным пальцем правой руки по клавишам справа налево, а затем принялась с новым усердием ловить неугомонные клавиши, которые нажимались сами по себе, когда хотели.

– А вы не устаете на своей работе? Я смотрю на вас: то, что вы делаете, совершенно бесполезно. Зачем? Люди не могут найти гармонию в себе. И не смогут никогда. И никогда эти клавиши не сыграют красивую мелодию. Это как борьба с ветром. Вы сами-то понимаете это? – возмутился Монг.