Именно потому, что разглядывала попутчиков, пока остальные любовались видами, Нина первой заметила, что один из пассажиров ведет себя необычно, озирается украдкой, намереваясь сделать то, чего делать не следовало.

Неудачник – вот как он о себе думал. Никому не позволил бы и намекнуть на такое, ненавидел тех, кто мог бросить в его сторону сочувствующий (а тем более насмешливый) взгляд, но сам считал себя таковым.

И тот факт, что его понесло в эту поездку, только доказывал бесспорную истину: жизнь пошла по одному месту. Надо бы исправить все, что случилось, вернуть, как было, да только непонятно, каким образом.

Александр где-то услышал или прочитал нечто вроде притчи. Такая, знаете, записная мудрость из Интернета, непостижимо попадающая в точку. Речь шла про отца и сына. Отец каждый вечер, укладывая сына спать, говорил ему: может случиться так, что утро для тебя не наступит, умрешь во сне – это происходит сплошь и рядом, никто не застрахован. Завершая минувший день, нужно проанализировать свою жизнь до этой минуты. Если поймешь, что тебе нечем гордиться (ни в малом, ни в великом), то это сигнал: жизнь пора менять.

Александр всегда полагал, что все делал правильно, добивался успеха, шел вперед и вверх. Но с некоторых пор все покатилось, стало рушиться, и он не знал, как остановить этот процесс.

Теперь, засыпая (частенько не удавалось сделать это без таблеток или алкоголя, а то и без того и другого в комплексе), Александр точно знал, что гордиться ему нечем, более того, презирал себя.

Вернулись старые комплексы и сомнения, поднял голову страх. Со стороны, возможно, казалось, что все можно изменить, это временные неудачи, которые случаются у всех, но сам Александр в каждом очередном провале видел знак, руку судьбы, предзнаменование, что дальше будет хуже. Накликивал он себе неудачи, или это вправду были знамения грядущих поражений, но только новая беда, как верный пес, поджидала за поворотом.

– Дорогие гости, большая просьба! – произнес капитан, который назвался Адамом.

Симпатичный мужик, только вид у него кислый, напряженный, будто происходящее настолько ему осточертело, что он едва сдерживается. Наверное, нет ничего хорошего в том, чтобы годами катать туда и обратно по одному и тому же маршруту толпу тупоумных туристов, развлекать их, убирать за ними мусор, улыбаться и делать вид, что страшно всему этому рад.

Александр увидел в капитане родственную душу. А когда тот сказал, в чем заключается просьба (не бежать всем к одному борту с телефонами и камерами наперевес, чтобы лодка не перевернулась), Александр подумал, не стало бы это отличным выходом для них обоих?

Для капитана Адама – вряд ли. Он, вероятнее всего, умеет плавать. Выплывет, пускай и ровнехонько к новым проблемам. А вот Александр плавал, как топор, сразу пошел бы ко дну. И слава богу.

В определенном смысле он уже там.

Александр, говорили родители, был творческим человеком. Мама и папа восхищались его талантом и делали все, чтобы их долгожданный поздний ребенок добился успеха. Это случилось (в смысле, успех случился), и они были невероятно счастливы. Александр любил мать и отца, иногда думал: только ради того, чтобы увидеть, как они гордятся им и радуются его достижениям, он готов идти и покорять любые вершины.

Чуть больше пяти лет назад умерла мама: случился инфаркт, хотя ничто не предвещало. Отец – громогласный, говорливый, высокий – сразу съежился, стал меньше ростом и замолчал. Александр, сам еле справляющийся с горем, пытался расшевелить своего старика, но тот словно потерялся в этом мире. Смотрел на сына – и не узнавал. Во взгляде навсегда застыло обидчивое удивление, точно он никак не мог сообразить, куда подевалась его жена, с которой они были вместе полвека, почему его заставляют просыпаться, проживать день за днем и засыпать в одиночестве.