Никита отщипнул кусочек, тщательно размял и бросил ближайшей утке. Серо-коричневая птица скользнула плоским клювом по водной глади, подбирая корм.

– Я сюда часто прихожу. Кормлю и мечтаю.

– О чем, если не секрет?

Никита пожал узкими плечами.

– О разном. О собственной галерее, например.

– Это здорово! И не расстраивайся, не у всех известных художников было соответствующее образование. Но почему именно истфак? Я понимаю, что бюджет, но зачем учиться там, где тебе неинтересно? Из-за отсрочки?

– Меня не взяли по состоянию здоровья. Я бы пошел. Жаль нет художественных войск. Музыкальные есть, художественных – нет. Да и высшее образование не помешает, думаю.

От Никиты, несмотря на парадный внешний вид, исходило ощущение какой-то вселенского масштаба тоски. Марине стало неуютно.

– Мы не опоздаем?

Никита глянул на часы.

– Еще целых двадцать пять минут. Там сеанс идет.

– Пойдем.

– Ладно.

Он раскрошил батон в пруд, отряхнул руки и вдруг спросил:

– Тебе со мной не скучно?

Марина на секунду смутилась: неужели она чем-то выдала свои мысли?

– Вовсе нет! – попыталась успокоить она, взяла его за руку и ободряюще подмигнула. – Веди!

Никита повел ее по асфальтированной дорожке к выходу из парка. У арки он замедлился, посмотрел на ее ноги и как-то странно подпрыгнул. Затем еще раз.

– Что ты делаешь?

– Хочу перестроиться, чтобы идти с тобой в ногу. Ты иди-иди спокойно, не обращай внимания, а я уже подстроюсь.

– Да не могу я спокойно! Какая разница, как ты идешь, в конце концов?!

– Иди-иди!

Так, держа за руку и периодически подпрыгивая, он довел ее до торгового центра, на последнем этаже которого располагался кинотеатр.

Эскалаторы понесли их вверх, мимо бутиков, салонов, фудкортов и галерей. На третьем этаже Марина вдруг увидела Андрея, спускающегося на соседнем эскалаторе. Правая бровь мимолетного знакомого была заклеена пластырем, а руки сжимали небольшой букет цветов. Увидев ее, Андрей на секунду округлил глаза от удивления и кивнул. Она улыбнулась в ответ. Он проплыл мимо и исчез из вида за матовой балюстрадой.

На пятом этаже они прошли мимо кафетерия и оказались в кинотеатре. У раскрытых дверей синего зала Никита протянул женщине-контролеру два красочных билета и шепнул Марине:

– Последний ряд, места 10 и 11.

Народ в зале прибывал, рассаживался, шелестел пакетами с попкорном, смеялся. Кто-то пытался выгнать кого-то с незаконно занятых мест.

Никита вдруг склонился к ней и прошептал озабоченно:

– Может, надо было поближе? Или посередине? Что-то я не спросил тебя.

Марина, которой было все равно, откуда смотреть неинтересный ей боевик, успокоила:

– Все в порядке. Мне нравятся последние места.

Все уселись, стихли голоса, прекратилось хождение. Контролер задернула плотную штору, зал погрузился в темноту.

Как она и ожидала, происходящее на экране ее нисколько не заинтересовало. Выли полицейские сирены, стекла осыпались от выстрелов, над светящимися небоскребами кружил вертолет. А кто кого и за что – непонятно.

Никита же, наоборот, слегка подавшись вперед, полностью погрузился в действо на экране. Ей вдруг стало смешно – она ощутила себя старшей сестрой, выведшей младшего брата на прогулку. Он, почувствовав, что за ним наблюдают, повернулся, но Марина с улыбкой помотала головой и перевела взгляд на экран.

Безучастно наблюдая за происходящим и даже не пытаясь понять его суть, она вспомнила восхищенную реакцию бабушки на портрет и последующий диалог:

– И когда, говоришь, у тебя с ним свидание? Завтра?

– Бабуля, еще раз: не свидание, а просто дружеская встреча.

– Давай уточним: взрослые разнополые люди решили встретиться вдвоем, так? Накануне один дарит другому его портрет, так? Действительно, какое же это свидание? Самая настоящая дружеская встреча. Дружеское свидание.