Каждый день влюблённые приходили в сад цветущих олеандров и разговаривали по душам, и однажды, Антон закрыл глаза от головокружительного запаха цветов и знойной жары, а когда открыл их, рядом с ним никого не было. Он понял, что пришло время, и Олеандр покинул его, а это значит, он прошёл свой урок достойно.

На скамейке, где только что сидел его нежный друг, лежало несколько веточек розового олеандра. Антон взял их и прижал к груди, закрыв глаза, он произнёс: «благодарю».

Стояла жара, и только тень спасала от невыносимого зноя.

Я сидела на широком подоконнике и смотрела в окно. Это был цокольный этаж клиники, где я проходила лечения с такими же шестью пожилыми женщинами, кровати которых стояли возле каждой стенки.

Палата напоминала мне каюту, в которой мы, словно на большом корабле, качались на волнах солёного моря, не зная, что будет с каждой из нас дальше. Широкая рама окна была распахнута настежь, и свежий летний воздух трепал мои седые волосы, а я не отрывала взгляда от бесконечного зеленоватого моря, раскинувшегося за окном. Как странно, вокруг была его прозрачная изумрудная вода, и моё распахнутое окно и широкий подоконник словно толкали меня в низ, появлялось острое желание поплыть, но я не могла себе этого позволить. Я всматривалась в даль и видела, как на воде появлялись небольшие островки с проросшими кустарниками, на них аллели спелые ягоды, а на покатых бережках купались разноцветные птицы. Потом они исчезали, словно мираж, и море приобретало более синий оттенок, становясь ещё более бескрайним и глубоким.

Мне невыносимо захотелось соскользнуть с подоконника и оказаться в прохладной синеве, но я не решалась. Неожиданно, возле меня на подоконнике очутилась молодая девушка в оранжевом купальнике. Худенькая с волосами цвета лесного ореха до плеч, скрестив белые ножки, она была похожа на русалку. Посмотрев на меня чёрными как две спелые вишни глазами, она улыбнулась.

– Хочешь, поплаваем?

– Ты кто?

– Меня зовут Даце.

– Конечно! – обрадовалась я, хоть кто-то имеет такое желание как я. – Только купальник надену.

Я бросилась в свою палату, чтобы взять купальник, но порывшись в тумбочке, не нашла его.

– Вы не видели моего купальника? – спрашивала я бабушек.

Они качали головой, делая странные лица.

– Ладно… поплыву в майке и шортах…

Даце первая зашла в воду, она спрыгнула с окошка, в воде оказалось совсем мелко, а дальше, по мере того как она заходила в воду, становилось всё глубже. Сначала её красивые бёдра погрузились в воду, затем тонкие плечики, а потом она сделала прыжок и поплыла. Плыла она красиво, словно серебристый дельфин, резвящийся возле корабля. Это меня вдохновило, что я перекинула ноги через раму, и кое-как сползла с подоконника. Ступив в прохладную солёную воду, я почувствовала неописуемый восторг. Ноги ощутили блаженство и наполнились силой, а когда я сделала пару шагов, ощутила, что они будто помолодели, потом колени, дальше бедра… я всё дальше и дальше заходила в море.

– Андреа, немедленно вернитесь! – услышала я голос за спиной. Медсестра кричала мне из палаты окна, а пожилые женщины в таких же чёрных майках и шортах испуганно смотрели на меня.

– Плыви! – в тоже время закричала Даце, и мои ноги, будто отделились от тела, тянули меня в море за серебристым дельфином, в которого она, как мне тогда показалось, превратилась.

И вдруг я осознала одну печальную вещь, о которой в тот же миг пожалела, я слишком не глубоко зашла в воду, выше колен, и мои ноги готовы были унести меня в синеющую даль, но остальное тело, оставшееся на поверхности было прежним, оно не коснулось воды, а потому тянуло меня обратно. Силы были не равны, мои ноги при жизни были не такие сильные, по сравнению с крепким и очень развитым телом, а потому сейчас оно перетягивало меня. Мне не хватило каких-то 5 минут, чтобы зайти в воду дальше, хотя бы по пояс, до того как меня окликнула медсестра.