По возвращении из Вязьмы 5 июня 1622 г. князь Сицкой, пока царь ходил в поход к Троице в Сергиев монастырь, по его велению возглавлял Судный Московский приказ[307]. Позже он был назначен начальником того же приказа, которым и руководил с 1624 по 1627 г.

На первой свадьбе царя Михаила Федоровича, с княжной Марьей Владимировной Долгорукой (14 сентября 1624 г.), князь Сицкой и его жена были в сидячих боярах и боярынях с государевой стороны. В январе 1626 г. на второй свадьбе царя, с Евдокией Лукьяновной Стрешневой, чета Сицких сидела у большого стола, княгиня Авдотья Дмитриевна – сидячей боярыней у государынина места. В том же году Сицкой – начальник Поместного приказа; в 1628–1630 гг. – воевода в Казани[308].

Так как случалось, что некоторые воеводы не особенно внимательно относились к отпуску из Астрахани соли и рыбы, то при проверке в Казани оказывался иногда излишек рыбы и соли, а потому князю был послан царский указ, чтобы таможенные головы брали пошлину с того количества, которое окажется излишним против отпущенного из Астрахани. Своевременная отправка караванов из Казани вниз по Волге была делом очень важным, а потому князь Сицкой получил указ отправить в Астрахань весенний большой караван с хлебом и лесом ранее прошлогоднего, чтобы царская казна и купцы не потерпели убытков.

Для торжественной встречи или проводов послов царь Михаил Федорович собирал в Москве сотни бояр, дворян, стрельцов, разных чинов людей, которые уже на въезде в город встречали или до выезда провожали послов. Состоятельные владельцы предоставляли для этой цели своих «даточных людей конных в цветном платье», и чем важнее был хозяин, тем больше людей он давал. В феврале 1625 г. на встрече кизылбашских послов от боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого было 16 человек. В марте 1626 г. на встрече за Тверскими воротами свейских [шведских. – Ред.] послов – 16 человек. В ноябре 1626 г. на выезде за Тверскими воротами свейских послов – 12 человек. В декабре 1627 г. на встрече на Переяславской дороге турского посла Фомы Катакузина – 18 человек. В декабре 1630 г. на встрече за Сретенскими воротами голландских послов – 12 человек; в 1631 г. на встречах за Тверскими воротами посла свейского короля Густава Адольфа, которые в Москве были не раз: в апреле – 10 человек, в мае – 14 человек. В июле 1631 г. на встрече датского посла – 16 человек.

Князь Сицкой также иногда присутствовал на приемах послов. В мае 1625 г. – на отпуске кизылбашских послов в Золотой Меньшой палате. В мае 1631 г. – на приезде Антона Монира, посла свейского короля. В Золотой Меньшой палате бояре, окольничие, думные люди, стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки и гости сидели по лавкам в золоте и в горлатных (из горлышек пушных зверей. – Ред.) шапках. Бояр было 11, а Сицкой сидел девятым. В январе 1637 г. на встрече при литовском гонце – столь же многолюдное собрание, и тоже все в золоте. Бояр было 17, а Сицкой сидел десятым.

Княгиня Авдотья Дмитриевна умерла 4 декабря 1634 г.

В тот период (1632–1636) боярин князь А.Ю. Сицкой стоял во главе Пушкарского приказа. А в 1638 г. Сицкой – вновь начальник Судного Московского приказа[309]. Государь велел боярину провести на Москве подворную перепись людей «для осадного времени». С ним были дьяки и дворяне (по росписи), которые ездили по всем слободам города. Во время службы князя Дмитрия Михайловича Пожарского в Переяславле Рязанском (1638–1641) Сицкой заменял его в Москве у городового земляного дела – от Москвы-реки по Яузу.

В результате породнения с князем Сицким не только боярин Глеб Иванович Морозов значительно увеличил свои земли, но и князь Сицкой использовал для этих же целей влияние зятя и его старшего брата при дворе. По имеющимся документам можно заключить, что владения Сицкого к концу его жизни значительно превышают те, что были за ним по писцовым книгам первой трети XVII в.