– Если, по-твоему, три дюйма – это неизмеримая херня, то твой член еще меньше, чем ты себе представляешь. – Откинувшись на спинку кресла, я бросаю методичку о том, как стать папочкой, в своего брата и тру пальцами переносицу. – Эта цыпочка, вероятно, спятила, если думает, что мы будем жить втроем как счастливая семейка и воспитывать общего ребенка.
– Общего? – поднимает брови Рэйф. – Я не в теме!
– Да? А как же: «О да, Олив! Мой резерв уже в тебе, детка»? – Выделяю слова кавычками из пальцев, стреляя в брата недовольным взглядом, и издаю мычание, по-кроличьи толкаясь бедрами вперед, имитируя его движения и звуки в тот самый момент.
– Да ты не так все понял, Трэв!
– Я вообще ничего не понимаю, уловил? Я был мертвецки пьян в ту ночь. – Ударив ногой по столу с журналами для будущих мам, я сжал руками голову. – Черт, мы в дерьме!
Мы находимся в коридоре ожидания «Здоровая мама и бла-бла-бла малыш», и администратор этой охренительно дорогой частной клиники наблюдает за нами как за персонажами дешевой комедийной драмы, попивая матча цвета детской неожиданности из прозрачной кружки с надписью «Беременность – это счастье!».
– Ты готов стать отцом? – отвлекает меня брат, пока я недовольно прожигаю взглядом женщину в форме копа, чьи глаза прилипли к нам с того момента, как мы вошли в клинику с девчонкой, цепляющейся за наши руки, словно мы – одна гребаная шведская семейка.
– Нам по девятнадцать, ты вообще соображаешь, о чем говоришь? Мы второкурсники. Наш заработок с канала и соцсетей настолько ничтожен, что мы не сможем позволить даже подгузники.
– Ты подрабатываешь спасателем на склоне, этого будет достаточно, чтобы обеспечить ребенка.
Мой телефон издает звук пердежа, который снова поставил на входящие сообщения полоумный брат.
– Очень смешно, Рэйф. Твой пердеж – именно то, что добавляет этой ситуации еще больше абсурдности.
Вытягиваю смартфон из кармана под громкий булькающий смех гаденыша, родившегося на несколько минут позже, и открываю сообщение.
Джарвис_долбозавр_менеджер_Уолкинс:
Сегодня ваши мудозвонские задницы должны быть на склоне в три часа. Какая-то девчонка из Нью-Йорка хочет снять вас в ролике для фильма к своей книге про любовь.
Протираю лицо от подбородка до лба и печатаю ответ.
Трэв:
Иди к черту! У нас сейчас проблемы посерьезнее, чем твои пятьдесят баксов, Уолкинс. Засунь их себе в зад и снимись в фильме «Я и мой близнец в заднице».
Джарвис_долбозавр_менеджер_Уолкинс:
Она платит пять штук за несколько роликов, тупица. Но если ты и дальше собираешься притворяться девственницей, я найду других близнецов.
– Ну и засранец!
– Что там?
Трэв:
Мы придем. Оставь место в своей заднице для чего-то другого, а не для наших пяти штук.
– Джарвис написал, что какая-то сумасшедшая заплатит пять штук «франклинов» за видео с нами.
– Она хочет повторить на камеру то, что мы делали с Олив? – улыбается он. – Я готов на это и бесплатно.
– Ты вообще должен забыть о перепихоне и своем члене! Если Лав действительно беременна и мы станем папочками, то твой дружок больше никогда не увидит новой кис… – Я затыкаюсь, потому что дверь кабинета открывается и оттуда выходит бледная Оливия.
– Парни, у меня безумно плохие новости.
Твою мать… Олив… Их будет двое? Они девчонки?
Ты хочешь назвать их Мэри-Кейт и Эшли, как сестер Олсен?
– Я… – Она делает глубокий вдох, а я уже мысленно рою себе могилу и представляю, как мои долбанутые друзья пьют «Микки» и говорят о том, каким хреновым ублюдком я был, потому что бросил на брата двоих девочек-близняшек, которых зачал. – …не беременна. Это была ложная тревога.